Здравствуй! ( Наталья Абрамцева )

Жил-был дом.

Красивый, крепкий, бревенчатый — бревнышко к бревнышку.

Зимой дом спал под теплым снежным одеялом.

Спал и видел зеленые сны.

Зеленые — потому что больше всего на свете дом любил светло-зеленую весну и ярко-красное лето.

Весной сад, в котором жил дом, начинал зеленеть.

Пробивалась травка, появлялись маленькие листочки на яблонях, вишнях, сирени.

Потом листочки превращались в настоящие большие листья, а трава вырастала высокой, густой, яркой.

Все кругом становилось зеленым-презеленым.

Все, если не считать красных роз возле крыльца, белых ромашек под одним окном и синих цветов по имени «башмачки» под другим.

На лето в дом приезжали веселые люди.

Те, которые называются дачниками.

Люди-дачники красили в зеленый цвет резные наличники окон.

И еще кормили кусочками сахара старого ежа.

Я забыла сказать, что под крыльцом в своей норке прятался старый еж. Так и жил дом: в зеленом саду, с веселыми людьми и со старым ежом под крылечком.

Хорошо жил дом.

Все бы хорошо, если бы не один странный маленький электровозик.

Дело в том, что мимо дома проходила железная дорога.

Или, если хотите, наоборот: дом стоял возле железной дороги.

Неважно, как сказать, но дом дружил со всеми поездами, что пробегали по старой дороге.

Поезда рассказывали много интересного.

Вот летит южный поезд.

Тук-тук-тук — стучат колеса.

Это южный поезд рассказывает о желтых лимонах и синем море.

Опять знакомое тук-тук-тук — это северный поезд.

Его рассказ — об ослепительном снеге и темных скалах Севера.

Много лет дружно, как хорошие соседи, жили дом и железная дорога с поездами.

Все бы хорошо, пока не появился один маленький электровозик.

Это был необыкновенно деловой электровозик.

Несколько раз на день он проносился мимо дома, ничего не рассказывал и оглушительно свистел.

«Какой он странный,— думал дом,— он очень занят, у него много дел.

Это я понимаю.

Но зачем свистеть так громко?— У дома от удивления труба покачивалась.— Как видит меня, так свистит.

Очень странный!» Терпел дом, терпел, да и не вытерпел.

Решил бросить старое, обжитое место и уйти туда, где не слышно свистка маленького электровоза.

Крыльцо согласилось.

Подвал, чердак и крыша тоже.

Долго не соглашалось одно окошко.

То, что смотрело на цветы «башмачки». Но в конце концов и его уговорили.

Печная труба посоветовалась со знакомой белкой и узнала, что рядом в лесу есть очень хорошая полянка.

Там дом и решил поселиться.

Жаль, конечно, было расставаться со знакомым садом, с веселыми дачниками, со старым ежом.

Жаль, да уж больно громко свистел электровозик.

Вот и сказал однажды дом, сказал, смущенно поскрипывая половицами: — Милый мой сад, и вы, веселые люди, и ты, старый еж, пришло время нам прощаться.

Ухожу я в лес.

Буду жить там один, потому что обидел меня маленький электровозик.

Что он свистит на меня?! И дом поднял одно крылечко, собираясь уходить.

Что тут началось!.. Зеленый сад обиженно зашелестел: — Конеш-ш-шно, конеш-ш-шно.

В зеленом лесу ты быстро обо мне забудеш-ш-шь. Ведь лес, наверное, еще зеленее, чем я, твой сад.

А веселые люди-дачники стали грустными-грустными и обиженно сказали: — Очень жаль, но нам придется возвращаться в свои городские квартиры.

Мы не можем жить в доме, который стоит в лесу.

Там нет железной дороги.

Как же мы будем ездить в город на работу, по делам? И люди стали складывать чемоданы.

А старый еж, что жил под крыльцом, сказал: — Ну что ж, уходите, кто собрался.

А я останусь.

Я думаю, раз электровозик свистит, значит, есть у него на то причины.

«Да,— подумал дом,— неудобно получается.

И людям лето я испорчу.

И сад останется один.

И старый еж, кажется, обиделся.

Может быть, все-таки остаться? Не уходить?» Но в это время снова оглушительно засвистел маленький электровозик.

И дом снова поднял крылечко, собираясь уходить.

Только старый еж остановил его.

— Постой,— сказал он,— постой.

Неужели ты так и уйдешь? — Ну, я не знаю, не знаю, как мне быть!— чуть не плача, заскрипел старый дом.— Мне кажется, электровозик надо мной смеется.

Просто смеется! Почему иначе он свистит всякий раз, как видит меня? — Ах,— сказал старый еж. Потом он сказал:— Ой-ой-ой! По-моему, уважаемый дом, ты очень ошибаешься.

Сейчас я все узнаю.

Старый еж прибежал на железнодорожный переезд и попросил дежурного остановить на минутку маленький электровозик.

Дежурный железнодорожник очень удивился.

Еще никогда ежи не просили его ни о чем.

Удивился, но согласился, потому что был хорошим человеком.

Вот остановился маленький электровозик, и старый еж очень вежливо и тихо заговорил с ним.

Когда электровозик узнал, какие неприятности могут произойти из-за его свистка, он очень расстроился.

— Простите,— сказал он смущенно,— простите меня.

Я не так уж и виноват.

Просто мы не поняли друг друга.

Я свистел совсем не потому, что хотел обидеть ваш дом.

Дело в том, что мы, электровозы, паровозы, тепловозы, здороваемся друг с другом свистками или гудками.

Ваш дом живет возле железной дороги, вот я и думал, что он тоже немного поезд.

Я не просто свистел, я здоровался с домом, а теперь я не знаю, как мне быть.

Свистеть нельзя, а не здороваться разве можно? — Знаешь что,— сказал старый еж,— а ты не мог бы здороваться чуть-чуть потише? — Вот так?— Маленький электровозик тихонько и весело свистнул.

— Вот! То, что нужно,— обрадовался старый еж. И все осталось как прежде.

Дом так и живет в своем зеленом саду.

Под крыльцом живет старый еж. На лето приезжают веселые люди-дачники.

А маленький электровозик весело и негромко посвистывает, пробегая мимо.