Кошка-странница ( Кит Тихонс )

Жила-была одна кошка.

Нельзя сказать, что была она абсолютно дикая, но и нельзя не заметить то, что по-настоящему домашней она не являлась тоже.

Жила она таким образом: дом настоящий у неё был один - иногда она в нём появлялась, иногда жила в лесах и полях - убегала туда из дома, в зиму обычно возвращалась - и зрительная память и способности к освоению территории были у неё замечательные, и выносливость тоже.

С этими качествами она без труда могла придти домой с любого места.

Нет, нельзя сказать, что ей дома надоедало, просто иногда она хотела отдохнуть от чего-то слишком правильного и устойчивого и уходила в поля и леса.

У неё была достаточно редкая способность - она могла мяукать так, что это было похоже на писк мыши.

Мышей она привлекала, причём разных полов - самцы думали, что это самка, самки же думали, что это самец.

Естественно, пасть всегда была наготове - так и питалась.

Не надо ничего было бегать ловить - силы она копила для переходов с места на место.

Ей было интересно исследовать разные территории - от одних местностей она уставала, другие же слишком сильно завораживали.

Но она всегда старалась бывать там, где ещё не была, иногда, правда, подумывая о том, могут или нет распространять для своей безопасности информацию между собой мыши.

И для неё особенно было приятно лазать по деревьям.

А деревья она предпочитала самые разные.

По настроению.

Иногда хватало каких-то маленьких и скромно выглядящих, иногда тянуло на какие-то величественные и раскидистые.

Но вот всё время любила на деревьях сидеть она одна.

Иногда кто-то к ней в её странствиях присоединялся, обычно так и расставались - её тянуло на дерево.

Поэтому её оставляли и шли дальше.

Однажды она так сидела и сидела и вдруг увидела, что под деревом, на широкой ветке которого она расположилась (а это была огромная и при этом очень пушистая сосна) слонялся волк.

Ей сразу в голову начали приходить разные мысли: что сейчас её съедят иди разорвут на части, поэтому надо на него прыгнуть и расцарапать лицо.

Но потом она смотрела и смотрела на него – он бродил, иногда сам на неё глядел, иногда взгляд отводил.

И поняла, что настроение у него какое-то скорее грустное, чем агрессивное состояние боевой готовности.

И она решила заговорить.

- Чего ходишь здесь? - А что, нельзя? - Да нет же, почему нельзя, я просто спросила.

- Да так, тоскливо мне и одиноко - А где твоя стая? - Я волк-одиночка.

Стая мне не нужна.

Да и не приживаюсь я нигде.

А ты чего тут одна сидишь? - Да я так, люблю по деревьям лазить, смотреть на простирающуюся внизу панораму… - А к тебе наверх залезть можно? Она слегка обалдела от такого вопроса.

Ранее когда она сидела на деревьях.

Никто с ней не решался заговорить, правда, она, в свою очередь тоже.

Но её что-то в этом волке привлекло.

Какие-то очень грустные, выразительные, но при этом красивые глаза, густая шерсть.

Иногда он выл на луну, и ей самой становилось от этого очень грустно, и что-то в этих звуках было красивое.

Вот она пыталась представить, как это он, такой огромный и немного неуклюжий, будет взбирваться на дерево.

Однако, пока она видела и рассуждала, смотря в небо на звёзды, он к ней залез на одну ветку – она даже не качнулась.

- И давно ты лазаешь по деревьям? - спросила она.

- Вообще редко это случатся.

Но иногда хочется посмотреть вниз, так всё красиво выглядит…. - Тебе-то как волку, каким образом стало знакомо это ощущение? - Если честно скажу, не поверишь? – сказал он. - Ну… - Из прошлой жизни Она очень удивилась.

Раньше она что-то об этом слышала.

В частности о том, что у кошки их девять.

Но не знала, насколько можно верить тому, что выше и сильнее нас, что слабое имеет отношение к материальному миру.

Но то, что её тянуло постоянно пропадать из дома, при этом довольно часто быть одной, уже иногда наталкивало на мысли, что всё это не просто так.

- В прошлой жизни, - начал рассказывать волк, - я был птицей.

Не помню уже какой, и не помню, самцом или самкой.

Я помню только, что я очень любил летать, а один раз захотелось, чтоб меня кто-то покатал.

И вот я попросил одну лошадь, которая паслась на лугу около леса, чтобы она меня покатала.

Она спросила «А где и сколько». Я попросил, чтобы она поскакала туда.

Где красиво, где мало, кто бывает.

Она согласилась и мы углубились в лес.

Картины были настолько красивые и причудливые, что у меня постоянно перехватывало дыхание…. Так вот, пришли мы к одной местности, болотистой, но при этом ещё и горной, скалистой… Всё вокруг как-то странно блестело серебристо-голубым….

То ли светлячки, то ли фосфор рядом со скалами, камни ещё отсвечивали разными цветами, очертания деревьев привлекали, пение ночных птиц (как раз, когда двигались, уже стемнело).

Кошка всё это слушала и думала: «Да, не так, конечно, всё это, наверное, блестело, как битое стекло, о которое можно лапы поранить.

Поэтому не люблю места, где ходят люди». У неё появлялось какое-то странное состояние, как будто она сделала что-то запретное и с нетерпением и опаской ожидала, что же будет дальше.

Шерсть постепенно начала подниматься дыбом, волк, наблюдая за этим, слегка поглаживал её хвостом, и ей хоть чуть-чуть, но становилось спокойнее, кроме того, от него исходило какое-то не очень ей знакомое ранее тепло.

- Мы любовались вдвоём этой красотой.

И вдруг, - его голос дрогнул, ей показалось, что он сейчас заплачет.

Лицо начало подёргиваться, - всё вокруг как будто перед моими глазами начало подниматься куда-то вверх.

И мы, вернее, эта добрая лошадь, которая своими чертами характера скорее похожа на благородного оленя, - на глаза у него чуть слёзы не наворачивались, - стала тонуть.

Вот почему всё поднималось.

Что я мог поделать? Если птица вцепиться ей в спину и попробует тянуть, ничего не поможет.



Если резко клюнет – мало вероятности, что от того, что намного более крупное животное вздрогнет, оно выберется из этого болота… Да, болото ещё в такой скалистой местности… Я не уверен, что всё это были реальные картины, может мои галлюцинации, я ведь постоянно странствовал… Хотя, если странствуешь, чего только в мире не повидаешь… а можешь и сума сойти, – у кошки снова начала дыбом подниматься шерсть, и волк её также успокоил, хотя и сам был просто на грани.



- Между тем, она тонула и тонула.

Я глядел на это все, и хотелось исчезнуть, провалиться сквозь землю.

Мне стало ужасно стыдно, хотя, ты уже поняла, что я никакого зла не хотел совершенно.

Он утонул на моих глазах, его в болото засосало.

Он ужасно мучился, тонул медленно, кричал, пытался выбраться.

И у него не получилось… И я взмыл в небо, летел всё выше и выше, пока не иссякли силы, и понял, что теперь можно и падать… Началась следующая жизнь.

И вот сейчас я волк одиночка, очень тоскую по бузумству, которое в прошлой жизни испытывал на просторе небесной выси, в тебе увидел странницу, всё резко вспомнил и так захотелось поделиться… Они какое-то время молча сидели на дереве и смотрели друг другу в глаза.

Обоим было грустно, но они понимали, что сейчас это очень полезное для обоих состояние.

Кошке казалось, что она приобрела какое-то новое знание, новый взгляд на вещи, а волку, что выговорился.

- Мне с тобой интересно.

Но что-то очень захотелось домой.

Но и с тобой побыть хочется, - сказала кошка.

Волк только мог позавидовать тому, что у неё дом есть.

Но он внезапно всё понял.

Поскольку бродить было для него постоянным занятием, он её решил проводить домой – вёз её на себе.

По дороге они много, о чём говорили, и она решила почему-то, что стоит более скромно проводить время - не отлучаться так надолго, а то мало ли что может случиться.

- Давай, будь умницей, - сказал Волк.

- Может, ещё встретимся.

Всё было хорошо, только на птиц с той поры кошка стало глядеть более внимательно – восприятие их работало по-другому…