- 29, Apr 2023
- #1
Жил-был яркий, разноцветный, надувной мяч.
Это так.
Но сказку начнем по-другому.
В нарядной комнате в необычной, очень современной вазе стояли цветы.
Ярко-красные маки.
И круглый год, даже зимой, оставались яркими и красивыми.
Потому что не были настоящими.
Это были искусственные цветы, очень искусно сделанные из синтетического материала с каким-то хитрым названием.
Цветы казались почти настоящими.
Маки были будто живые.
...Но вот пришло лето — то самое, обыкновенное.
Хозяйка отправилась за город.
Взяла с собой дочку, а дочка, конечно, не забыла веселый надувной мяч.
О котором я уже говорила.
Яркие цвета делили его, как волшебный апельсин, на дольки: долька синяя, долька желтая, потом зеленая, потом голубая, потом красная и белая и, наконец, в разноцветную крапинку.
Но дни шли и шли.
Лето кончалось, кончалось и... кончилось.
А как не хотелось забывать его — траву, речку, теплый дождь, веселый разноцветный мяч.
А почему бы не поселиться ему, веселому мячу, в комнате насовсем? Ведь он тоже помнил, а значит, мог и напомнить лето.
Вот и получилось как-то незаметно, что мяч устроился на столике рядом с ярко-красными неувядающими маками.
Сначала мяч и маки будто не замечали друг друга.
Мяч просто стеснялся.
А маки — те не сразу снизошли до разговора с каким-то там мячом.
Но что-то наконец подсказало им, что это не «какой-то там» мяч, а, представьте, родственник.
И ярко-красные цветы, пошуршав тонкими лепестками, решили завязать беседу.
— Уважаемый сосед, разве нам не о чем поговорить? — Есть!— обрадовался мяч.
— Конечно,— кивнули маки,— ведь мы родственники.
— Родственники?— качнулся мяч.— Здорово! Но не понятно.
— Это очень просто.
Мы надеемся, вам говорит о чем-то слово э к с т-раполиуретан? — Экстра.
что? Поли.
как?— не понял мяч.
— Экстраполиуретан,— легко повторили маки,— разве вы не знаете, что так называется замечательный синтетический материал, из которого сделаны и мы, и вы. — Нет,— смутился разноцветный мяч.
— Странно,— удивились маки.
И подробно рассказали о том, из чего, как и где делается экстрапо-лиуретан.
Закончив рассказ, они важно спросили: — Вам все понятно? Вы все запомнили? — Ой, извините,— раздался голос с красной дольки мяча,— я не все поняла, потому что прослушала.
Я разавспоминалась.
— Что же вам вспомнилось?— немного недовольно осведомились маки.
— Да ничего особенного,— вздохнула красная долька,— просто поле маков.
— Поле маков? Таких, как мы? — Нет, это были маки не из экстра.
как там.
— Нет? А из чего же? — А не из чего.
Они просто росли.
Они были настоящими.
— Настоящими? Из ничего? Как это? — Очень просто,— послышался тихий голос голубой дольки,— мне, правда, больше запомнились незабудки.
Голубые, как я. — И тоже не из?..— удивленно начали маки.
— Нет! Не из... Так же, как и...— перебила белая долька мяча,— как и белые-белые ромашки.
Они росли вперемежку с незабудками, невдалеке от маков.
И все — ромашки, незабудки, маки — были не из чего.
Просто живые.
— Живые!— хмыкнули ярко-красные маки.— Настоящие! Можно подумать, мы... — Ах, нет! Ах, что вы! Мы совсем не то имели в виду,— спохватились красная, белая, голубая дольки мяча.
— Ничего-ничего.
Не смущайтесь,— снисходительно закивали маки,— объясните только, почему те цветы.
живые? — Почему.
— Ну, как сказать.
— Трудно объяснить.
Просто мы помним, что нам очень хотелось попрыгать по цветочному полю.
Но наша девочка сказала, что цветам будет больно, если их ударить.
Даже нечаянно! В прыжке.
А вам, наверное.
— Да, да...— перебили маки,— это, в общем, понятно.
И просто.
Да, да!— Маки гордо подняли головки.— Это просто.
И любопытно.
Да-а-а. А вот.
А вот.
скажите, не знаете ли вы...— ярко-красные цветы неожиданно решили переменить тему разговора,— не знаете ли вы свой артикул? — Арти.
что?— не понял мяч, не поняла ни одна его долька.
— Ар-ти-кул.
Это тоже очень просто.
И важно! Это почти как паспорт у человека.
Любая вещь имеет свой магазинный номер — артикул.
У нас такой,— маки раздельно произнесли,— АДС-347/26-б. А у вас? Вместо серьезного четкого ответа послышался легкий добрый смех синей дольки.
— Ой,— смеялась она,— я вспомнила про паспорт.
— Про паспорт? Что же здесь смешного?— удивились маки.
— Я по порядку,— сказала синяя долька.— Однажды с девочкой и мамой мы плыли в лодке по речке.
Река была синей-синей.
И спокойной, гладкой.
И совсем не широкой.
— А по берегам росла необыкновенно зеленая,— подхватила зеленая долька,— высокая осока.
— И было так красиво,— продолжала синяя долька,— что мама на секунду отпустила весла, и они уплыли.
И речка тихо несла нас сама.
— А потом,— это уже зеленая долька,— речка решила пошутить и толкнула лодку в заросли зеленой осоки.
Там, оказывается, прятался рыбак.
А мы распугали ему рыбу.
Рыбак рассердился и потребовал мамин паспорт.
Но мама вежливо извинилась и вывернула пустые карманы сарафана.
И рассмеялась.
Рыбак хлопнул себя ладонью по лбу, тоже рассмеялся и подарил нам весла.
А важный паспорт нам даже не понадобился.
— Что же,— помолчав, сказали маки,— наверное, и так может быть.
На какую-то минуту разговор прервался.
Маки, казалось, беззаботно покачивали ярко-красными головками.
Будто напевая легкую мелодию.
Но разноцветным долькам показалось, что маки то ли растеряны, то ли расстроены.
Правда, скоро гордые цветы заговорили снова.
И, кажется, так же приветливо и непринужденно.
— Все, о чем мы, то есть вы, говорили, занятно.
Но вот желтая долька и долька в крапинку молчат.
Неужели им нечего вспомнить? — Что вы, что вы! Мы помним немало.
— Ну-ну!— будто бы весело поддразнивали маки.
— Я могу рассказать о теплом летнем дожде,— начала долька в крапинку.
— Лучше о том, помнишь, слепом дожде,— подсказала желтая долька.
— Что такое дождь — понятно.
Хозяйка моет нас под душем.
Это почти дождь,— сказали маки.
— Ну, что вы!— удивилась долька в крапинку.
— Как что?— настаивали маки.— Дождь — душ; душ — дождь.
Здесь все ясно.
И давайте не спорить.
Долька в крапинку обиженно замолчала, а маки попросили объяснить, что такое слепой дождь.
Желтая долька ответила просто и честно: — Слепой дождь — это солнечный дождь.
Это дождь среди ясного и безоблачного неба.
Это дождь, в каждой капле которого светится солнце.
Вот и все.
— Нет и нет!— Маки почему-то рассердились.— Этого не может быть! Это антинаучно.
Это ни на что не похоже.
Мы никогда об этом не слышали.
Мы не видели ничего подобного! Вы нас обманываете! — Пожалуйста, успокойтесь,— стал уговаривать мяч,— мои разноцветные дольки.
огорчили вас.
Простите их. Ведь мы все-таки родственники.
— Мы? Ах, да,— вспомнили маки,— что-то мы разгорячились.
Это вредно.
Поговорим о другом.
Казалось, маки успокоились.
Совсем успокоились.
А что им волноваться? Ведь они из экстраполиуретана.
Это надежно.
А потому, когда на столе возле вазы девочка вечером нашла сморщенный алый лепесток, она никак не могла понять, что это значит.
Что же это значит?.. Разве могут осыпаться искусственные цветы? Неужели могут?! А может, все-таки могут?
Это так.
Но сказку начнем по-другому.
В нарядной комнате в необычной, очень современной вазе стояли цветы.
Ярко-красные маки.
И круглый год, даже зимой, оставались яркими и красивыми.
Потому что не были настоящими.
Это были искусственные цветы, очень искусно сделанные из синтетического материала с каким-то хитрым названием.
Цветы казались почти настоящими.
Маки были будто живые.
...Но вот пришло лето — то самое, обыкновенное.
Хозяйка отправилась за город.
Взяла с собой дочку, а дочка, конечно, не забыла веселый надувной мяч.
О котором я уже говорила.
Яркие цвета делили его, как волшебный апельсин, на дольки: долька синяя, долька желтая, потом зеленая, потом голубая, потом красная и белая и, наконец, в разноцветную крапинку.
Но дни шли и шли.
Лето кончалось, кончалось и... кончилось.
А как не хотелось забывать его — траву, речку, теплый дождь, веселый разноцветный мяч.
А почему бы не поселиться ему, веселому мячу, в комнате насовсем? Ведь он тоже помнил, а значит, мог и напомнить лето.
Вот и получилось как-то незаметно, что мяч устроился на столике рядом с ярко-красными неувядающими маками.
Сначала мяч и маки будто не замечали друг друга.
Мяч просто стеснялся.
А маки — те не сразу снизошли до разговора с каким-то там мячом.
Но что-то наконец подсказало им, что это не «какой-то там» мяч, а, представьте, родственник.
И ярко-красные цветы, пошуршав тонкими лепестками, решили завязать беседу.
— Уважаемый сосед, разве нам не о чем поговорить? — Есть!— обрадовался мяч.
— Конечно,— кивнули маки,— ведь мы родственники.
— Родственники?— качнулся мяч.— Здорово! Но не понятно.
— Это очень просто.
Мы надеемся, вам говорит о чем-то слово э к с т-раполиуретан? — Экстра.
что? Поли.
как?— не понял мяч.
— Экстраполиуретан,— легко повторили маки,— разве вы не знаете, что так называется замечательный синтетический материал, из которого сделаны и мы, и вы. — Нет,— смутился разноцветный мяч.
— Странно,— удивились маки.
И подробно рассказали о том, из чего, как и где делается экстрапо-лиуретан.
Закончив рассказ, они важно спросили: — Вам все понятно? Вы все запомнили? — Ой, извините,— раздался голос с красной дольки мяча,— я не все поняла, потому что прослушала.
Я разавспоминалась.
— Что же вам вспомнилось?— немного недовольно осведомились маки.
— Да ничего особенного,— вздохнула красная долька,— просто поле маков.
— Поле маков? Таких, как мы? — Нет, это были маки не из экстра.
как там.
— Нет? А из чего же? — А не из чего.
Они просто росли.
Они были настоящими.
— Настоящими? Из ничего? Как это? — Очень просто,— послышался тихий голос голубой дольки,— мне, правда, больше запомнились незабудки.
Голубые, как я. — И тоже не из?..— удивленно начали маки.
— Нет! Не из... Так же, как и...— перебила белая долька мяча,— как и белые-белые ромашки.
Они росли вперемежку с незабудками, невдалеке от маков.
И все — ромашки, незабудки, маки — были не из чего.
Просто живые.
— Живые!— хмыкнули ярко-красные маки.— Настоящие! Можно подумать, мы... — Ах, нет! Ах, что вы! Мы совсем не то имели в виду,— спохватились красная, белая, голубая дольки мяча.
— Ничего-ничего.
Не смущайтесь,— снисходительно закивали маки,— объясните только, почему те цветы.
живые? — Почему.
— Ну, как сказать.
— Трудно объяснить.
Просто мы помним, что нам очень хотелось попрыгать по цветочному полю.
Но наша девочка сказала, что цветам будет больно, если их ударить.
Даже нечаянно! В прыжке.
А вам, наверное.
— Да, да...— перебили маки,— это, в общем, понятно.
И просто.
Да, да!— Маки гордо подняли головки.— Это просто.
И любопытно.
Да-а-а. А вот.
А вот.
скажите, не знаете ли вы...— ярко-красные цветы неожиданно решили переменить тему разговора,— не знаете ли вы свой артикул? — Арти.
что?— не понял мяч, не поняла ни одна его долька.
— Ар-ти-кул.
Это тоже очень просто.
И важно! Это почти как паспорт у человека.
Любая вещь имеет свой магазинный номер — артикул.
У нас такой,— маки раздельно произнесли,— АДС-347/26-б. А у вас? Вместо серьезного четкого ответа послышался легкий добрый смех синей дольки.
— Ой,— смеялась она,— я вспомнила про паспорт.
— Про паспорт? Что же здесь смешного?— удивились маки.
— Я по порядку,— сказала синяя долька.— Однажды с девочкой и мамой мы плыли в лодке по речке.
Река была синей-синей.
И спокойной, гладкой.
И совсем не широкой.
— А по берегам росла необыкновенно зеленая,— подхватила зеленая долька,— высокая осока.
— И было так красиво,— продолжала синяя долька,— что мама на секунду отпустила весла, и они уплыли.
И речка тихо несла нас сама.
— А потом,— это уже зеленая долька,— речка решила пошутить и толкнула лодку в заросли зеленой осоки.
Там, оказывается, прятался рыбак.
А мы распугали ему рыбу.
Рыбак рассердился и потребовал мамин паспорт.
Но мама вежливо извинилась и вывернула пустые карманы сарафана.
И рассмеялась.
Рыбак хлопнул себя ладонью по лбу, тоже рассмеялся и подарил нам весла.
А важный паспорт нам даже не понадобился.
— Что же,— помолчав, сказали маки,— наверное, и так может быть.
На какую-то минуту разговор прервался.
Маки, казалось, беззаботно покачивали ярко-красными головками.
Будто напевая легкую мелодию.
Но разноцветным долькам показалось, что маки то ли растеряны, то ли расстроены.
Правда, скоро гордые цветы заговорили снова.
И, кажется, так же приветливо и непринужденно.
— Все, о чем мы, то есть вы, говорили, занятно.
Но вот желтая долька и долька в крапинку молчат.
Неужели им нечего вспомнить? — Что вы, что вы! Мы помним немало.
— Ну-ну!— будто бы весело поддразнивали маки.
— Я могу рассказать о теплом летнем дожде,— начала долька в крапинку.
— Лучше о том, помнишь, слепом дожде,— подсказала желтая долька.
— Что такое дождь — понятно.
Хозяйка моет нас под душем.
Это почти дождь,— сказали маки.
— Ну, что вы!— удивилась долька в крапинку.
— Как что?— настаивали маки.— Дождь — душ; душ — дождь.
Здесь все ясно.
И давайте не спорить.
Долька в крапинку обиженно замолчала, а маки попросили объяснить, что такое слепой дождь.
Желтая долька ответила просто и честно: — Слепой дождь — это солнечный дождь.
Это дождь среди ясного и безоблачного неба.
Это дождь, в каждой капле которого светится солнце.
Вот и все.
— Нет и нет!— Маки почему-то рассердились.— Этого не может быть! Это антинаучно.
Это ни на что не похоже.
Мы никогда об этом не слышали.
Мы не видели ничего подобного! Вы нас обманываете! — Пожалуйста, успокойтесь,— стал уговаривать мяч,— мои разноцветные дольки.
огорчили вас.
Простите их. Ведь мы все-таки родственники.
— Мы? Ах, да,— вспомнили маки,— что-то мы разгорячились.
Это вредно.
Поговорим о другом.
Казалось, маки успокоились.
Совсем успокоились.
А что им волноваться? Ведь они из экстраполиуретана.
Это надежно.
А потому, когда на столе возле вазы девочка вечером нашла сморщенный алый лепесток, она никак не могла понять, что это значит.
Что же это значит?.. Разве могут осыпаться искусственные цветы? Неужели могут?! А может, все-таки могут?
![[Барри Файрберн] Овладение удачей](/assets/images/icons/forum2.png){kind=icon}
