Человек, который не мог плакать ( А. Дюма )

В одном красивом доме, неподалеку от городка Хомбург, жил граф Балдрик; был он человек богатый.

Многие дома во Франкфурте принадлежали ему; его замки встречались повсюду.

Говорили, что владения графа столь обширны, что не хватит и суток, чтобы выйти за их пределы.

У графа Балдрика было несметное количество слуг и охотничьих собак, но он никогда не прибегал к их услугам.

Стол его ломился от обилия яств; но часто граф вставал из-за стола, так ни к чему и не притронувшись.

В погребах Балдрика хранились лучшие рейнские, французские и венгерские вина.

Подавались они в золоченых сосудах из серебра.

Но нередко он ставил кубок обратно, едва пригубив его содержимое.

А дело было в том, дорогие дети, что этому пресыщенному богатствами человеку недоставало одного: слез.

Да-да! Слез! Ибо он совсем не мог плакать! Ни радость, ни страдание не могли вызвать у графа Балдрика даже крошечной слезинки.

Умер отец, но он не заплакал.

Умерла мать, и он не зарыдал.

Скончались двое его братьев, а он не смог проронить над их могилами ни одной слезы.

Не смог он заплакать и от радости, когда через десять лет после свадьбы жена, наконец, родила ему дочь.

Однажды, когда Лие — так звали графскую дочь — уже исполнилось четырнадцать лет, она вошла в кабинет отца и увидела, что тот сидит в темном углу и горестно вздыхает.

— Что с вами, батюшка? — спросила она.

— У вас такой печальный вид.

— Мне в самом деле страшно тяжело, доченька.

Умер мой по-следний брат, дядя Карл.

Лия очень любила дядю Карла, приносившего на каждый Новый год какой-нибудь приятный подарок.И потому, узнав от отца печальную весть, она залилась горючими слезами.

— Бедный дядя Карл! — проговорила Лия сквозь слезы.

— Счастливая.

Она может плакать! — прошептал граф, с завистью глядя на дочь.

— У вас такое горе, а вы не плачете.

Почему, батюшка? — спросила Лия.

— Увы! — отвечал тот.

— Слезы — это небесный дар.

Блажен, кто может плакать, ибо свое страдание он выплакивает вместе со слезами.

Моя же участь печальна.

— Но почему? — Потому, доченька, что Господь отказал мне в том, что дал последней твари: слезы.

— Господь отказал в них вам, он же и даст!.. Я стану так усердно молиться, что он вернет вам слезы! Но граф лишь покачал головой.

— Судьба моя решена.

— проговорил он. — Я должен по-гибнуть оттого, что не могу плакать.

В тот миг, когда мое сердце переполнится слезами, а глаза будут готовы их пролить — я умру.

Лия встала на колени и протянула руки к отцу.

- Нет! - воскликнула она.

- Вы не умрете! Должно же существовать средство вернуть вам слезы! Назовите мне его, и я его достану.

Балдрик заколебался, будто действительно знал такое средство.

Но добыть это средство, похоже, было не под силу юной девушке.

И, не проронив ни слова, он вышел.

Он не спустился к ужину.

Напрасно Лия прождала его и к завтраку.

Пришел слуга и сказал девушке, что Его Светлость просит ее подняться к нему в кабинет.

ия тут же встала из-за стола и направилась к отцу.

ак и накануне, она нашла его полулежащим в своем кресле.

Лицо графа было страшно бледным, как у покойника.

— Любезное дитя мое, — начал он, — мое сердце уже так полно горя, что вот-вот разорвется на части.

Слезы бурлят в нем, как горный поток, готовый прорвать плотину.

И, поскольку кончина моя близка, я позвал тебя, чтобы сказать, что на мне лежит кара за преступление, которого я не совершал.

- О, говорите, говорите, батюшка! - воскликнула девушка.

— Может, вам удастся заплакать! обреченным видом граф покачал головой и промолвил.

- Я хочу рассказать тебе, как случилось, что Господь лишил меня слез.

Слушай же... «Дед мой был жестоким человеком и за пятьдесят лет жизни не пожалел ни одного нечастного.

Сам он отличался отменным здоровьем.

Богатства его были несметными.

«Болезнь, - говорил дед, - это плод воображения, а нищета - результат беспорядка.» Когда ему сообщали, что такой-то забоел, он отвечал, что тот навлек на себя болезнь либо беспорядочной жизнью, либо неправильным питанием.

Так что ни бедняк, ни хворый не вызывали у него жалости и не огли рассчитывать на его помощь.

Хуже того, сам вид несчастных был ненавистен деду, а слезы доводили его чуть ли не до бешенства.

Однажды ему сказали, что в округе появился волк, и что зверь наделал уже немало бед: зарезал несколько овец и лошадей, покалечил кое-кого из крестьян.

И тогда, скорее из нежелания слышать жалобы и видеть пострадавших, чем из милосердия, дед решил изгнать из своих земель разорявшее их чудовище.

Он созвал соседей, и охотники пошли в лес.

Ночью одному ловкому егерю удалось найти логово волка.

Зверя обложили, охота началась.

Волк вырвался из кольца и побежал.

Через час бешеного бега, видя, что собаки настигают, волк решил где-нибудь укрыться, как нередко случается с этими животными.

Тут ему попалась хижина угольщика.

У порога ее играл маленький мальчик.

Разъяренный хищник набросился на него.

Находившаяся внутри хижины мать кинулась спасать свое дитя, да было поздно.

На крик ее прибежал работавший неподалеку муж.

В руках он держал топор, которым и размозжил зверю голову.

Тут на своем взмыленном жеребце подскакал мой дед, разгоряченный погоней.

Увидев мертвого волка, угольщика с топором в руках и мать, рыдавшую над погибшим ребенком, которого она прижимала к груди, он крикнул:

— Чего ревешь, женщина! Ты сама виновата! Если бы лучше смотрела за сыном, волк не напал бы на него!.. А ты, мужик! Как посмел ты убить зверя, на которого охочусь я?

- Смилуйтесь, сеньор! - воскликнули муж и жена.

В один голос, а слезы так и лились из их глаз! - Клянусь рогами дьявола! - воскликнул мой дед - Мне надоело смотреть на ваши слезы.

Продолжая плакать, пораженная горем мать протянула к нему тельце мертвого ребенка, надеясь, что их несчастье смягчит сердце графа.

Но произошло совершенно неожиданное.

Еще больше рассвирепев, мой пращур со всего маху ударил женщину рукояткой плетки по голове, и она упала в одну сторону, а труп ребенка —в другую.

Угольщик кинулся было в сторону графа, но тут же, отбросив топор и протянув безоружную руку в сторону деда, сказал: - Каменное сердце! Ты не можешь видеть слез матери и отца, оплакивающих погибшего ребенка.

Хорошо же! Именем Господа Бога нашего заклинаю! Настанет час, когда ты захочешь плакать, но не сможешь, а заполнившие твое сердце слезы разорвут его на части.

Уходи! И пусть кара за твою жестокость поразит тебя и детей твоих до третьего колена! Дед не был впечатлительным человеком, но это проклятие испугало его.

Повернув коня, он вонзил шпоры ему в бока и поскакал прочь.

Сыновей у деда было четверо.

Старший был игрок.

Промотав свою долю наследства, он отправился в Америку, но погиб во время кораблекрушения, так и не переплыв океана.

Узнав о гибели сына, потрясенный отец хотел было заплакать, но не смог.

Второй его сын примкнул к заговорщикам.

Заговор был раскрыт, и всем отрубили головы как предателям.

поникшей Увидев сына, поднимавшегося на эшафот с поникшей головой и мертвенно-бледным лицом, он хотел было зарыдать, но глаза его остались сухими.

Его любимый, третий сын был, подобно ему, страстным охотником.

Однажды, когда юноша гнал кабана, лошадь его неожиданно шарахнулась в сторону, он упал, ударился головой о дерево и почти сразу же умер.

Видя случившееся, мой дед соскочил с коня, кинулся к сыну, но застал только его последний вздох.

Он возвел руки к небу и с отчаянной мольбой в голосе воскликнул: — Господи! Хотя бы одну слезу! Но проклятие все еще действовало.

И, поскольку заплакать дед не смог, сердце его не выдержало, и он умер.

Остался четвертый сын, мой отец.

Это был добрый, ласковый юноша.

Но проклятье не миновало и его.

Невзирая на свою доброту, плакать он тоже не мог, как бы велико ни было его горе.

Скончался он совсем молодым, спустя некоторое время после моего рождения.

Теперь проклятие угольщика настигло и меня, ибо он, повторив Святое Писание, сказал: «Будь проклят ты, и дети твои до третьего и четвертого колена.» Поскольку плакать мне не дано, я вскоре умру.» — Батюшка, а не известно ли вам, как снять с вас это проклятие? — Есть одно средство.

Но оно так сложно, что надежд у меня нет никаких.

— Батюшка! Умоляю вас! Назовите его! Помолчав, Балдрик сказал: — Проклявший нас угольщик жив.

Это уже восьмидесятилетний старец.

После гибели жены и ребенка он скрылся в горах где-то под Фалькенштейном.

Уже давно, видя, какие несчастья породило его проклятье, он мечтает снять его.

Увы! — это не дано даже ему.

Найдя старика, я на коленях умолял его указать, как мне обрести свои слезы.

Но, покачав головой, он ответил:«Да, я знаю средство, которое помогло бы вам.

Но мне запрещено его открывать.

Лишь невинному, чистому сердцу дано отыскать жемчужину, способную вернуть слезы утратившим их.» - Разве не находится перед вами именно такое сердце батюшка? — воскликнула Лия.

- Да. Конечно.

Оно передо мной,- отвечал графБалдрик.

— Но совершит ли Господь чудо ради меня? — Но разве Он не всесилен? Батюшка, где дорога, ведущая к хижине этого старца? Я обещаю вам принести возвращающую слезы жемчужину.

Отец взглянул на дочь и, вздохнув, сказал: — Что ж, ступай, бедное дитя мое! Соверши это паломничество.

Как видно, господь избрал тебя, чтобы принести мне помощь и утешение.

Впервые я верю и надеюсь на успех.

Граф благословил дочь, и та отправилась в свое опасное путешествие.

Чтобы не удивлять прохожих тем.

что дочь графа ходит пешком, Лия переоделась в крестьянское платье.

К концу четвертого дня, ежедневно проходя от трех до четырех лье, она оказалась перед хижиной угольщика.

Уже стемнело, когда девушка постучалась в дверь.

Угольщик открыл.

Как отец и говорил, это был- красивый восьмидесятилетний старик, седой, как лунь.

Одиночество и печаль наложили на его облик печать величия.

Угольщик долго смотрел на путешественницу, прежде чем заговорить с ней.

Он понимал, что эти тонкие черты, эта матовая кожа, эти ручки с розовыми ноготками не могли принадлежать крестьянке.

Старик спросил Лию, кто она, и зачем пожаловала.

Ничего не скрывая, девушка рассказала, как пообещала отцу пойти и попросить жемчужину, возвращающую слёзы, как отец поверил в нее и как она добралась до избушки старца.

- Бедное дитя! - воскликнул тот.

- Нелегкое дело ты затеяла.

К несчастью, оно зависит не от меня одного.

Но я как смогу, помогу.

Угольщик открыл встроенный в стену шкаф, заполненный пузырьками.

Надо сказать, дорогие дети, что старик занимался изготовлением из лекарственных трав различных эликсиров, и даром раздавал их тем, от кого врачи уже отказались.

Из всех пузырьков он выбрал самый маленький, величиной с ликерную рюмку, содержавший настой красного цвета, и протянул его девушке.

— Возьми, дитя мое, — сказал старик.

— Когда соберешься ложиться спать, выпей его содержимое.

То, что увидишь во сне, тебе надо будет исполнить, если, конечно, желаешь помочь отцу.

Лия поблагодарила его от всего сердца.

— Но где я смогу провести эту ночь? — спросила она с нескрываемым беспокойством.

- В лесу темно и полно диких зверей.

по дорогам бродят разбойники.

- Ты заночуешь здес, дитя моё, - ответил угольщик.

- у меня часто ночуют заблудившиеся в лесу.

Сам я сплю в гамаке.

А ты ляжешь спать в моей комнате, на постели из свежих папоротников и мха.

Устроив в углу комнаты постель для гостьи, он угостил её ужином, состоявшим из куска хлеба, кружки молока и блюдца земляники.

Лии показалось, что она в жизни не ела ничего более вкусного.

Перед сном она выпила содержимое пузырька, и сразу же уснула.

Едва сомкнулись ее веки, как девушка погрузилась в восхитительные грезы.

Она оказалась в огромном саду, в котором росли невиданной красоты цветы.

Находился сад явно не земле.

Но если еще и не на небе, то, по крайней мере, на какой-то промежуточной планете.

Огромные восхитительные бабочки перелетали с цветка на цветок.

Из роз и лилий били фонтаны розового и лилового цвета, и вокруг каждого сверкала радуга, переливаясь на солнце яркими красками.

Отраженный ими свет не слепил, и Лия могла с удовольствием любоваться их сиянием.

Однако больше всего ее поразил вид многочисленных ангелов с серебряными крылышками и в бирюзовых одеяниях! На одних были венки из цветов, на других — из звезд; у третьих надо лбом сиял луч света.

Таких было меньше всего, и они, как поняла Лия, были старшими.

Лики ангелов были благолепны и добры.

Каждый из них занимался своим делом.

Один ангел серебряным крылом рыхлил землю, и там, где почва становилась достаточно пушистой, тут же вырастали цветы и другие растения.

Это был ангел весны.

Другой летал по небу, влача за собой длинный шлейф из звезд.

Это был ночной ангел.

Третий взмывал под небеса подобно жаворонку, перстом своим прикасался к востоку, и тот мгновенно загорался розовым светом.

Это был ангел утренней зари.

Четвертый, с печальной улыбкой на устах, но с восхитительной умиротворенностью в очах, будто в пропасть, устремлялся в пустоту мироздания, держа в руках крест.

Это был ангел смерти.

Объяснения давал Лие ангел, увенчанный цветами.

— Ах, как прекрасно здесь! Как величественно! — повторяла она.

— Но скажите мне, милый ангел, кто тот, с полными жемчужин золотыми волосами? На вид он такой серьезный, но явно очень добрый! — О, это ангел слез! — Ангел слез? — переспросила Лия.

— Ах, именно он-то мне и нужен! И сложив ладони на груди, она направилась в сторону этого прекрасного ангела, приветливо улыбаясь.

— Мне известно, зачем ты пришла, — сказал тот.

— Но уверена ли ты, что я смогу тебе помочь? Достаточно ли крепка твоя вера? — Я верю, что ты сможешь помочь мне.

Если, конечно, на то будет господня воля.

— Только вера открывает путь к Господу, — отвечал ангел.

—Видишь эти прозрачные, как горный хрусталь, жемчужины? Это слезы любви, пролитые мужчинами над их погибшими возлюбленными.

А темные жемчужины — слезы, пролитые невинно пострадавшими от преследований и людской несправедливости.

Розовые жемчужины — слезы жалости, пролитые людьми при виде чужих страданий...Видишь те золотые жемчужины? Это слезы раскаяния, наиболее ценные для Бога.

Все они собраны мной по распоряжению Господа.

В день, когда каждому будет воздаваться по делам его, они будут положены на весы вечности, одна из чаш которых называется СПРАВЕДЛИВОСТЬ, другая — СОСТРАДАНИЕ.

- О добрый и всеведущии ангел — проговорила Лия - Ты знаешь, зачем я пришла сюда.

Ты - ангел слез.

Ты, верно, самый добрый из всех.Прошу тебя, сделай так, чтобы мой отец, невиновный в делах своего пращура, смог палкать! Иначе сердце его разорвется от невыплаканных слёз! - Это трудная задача.

Но Господь поможет нам.

- Как? - спросила Лия.

- Он поможет тебе найти слезу, состоящую из слезы раскаяния и слезы любви, пролитых двумя разными людьми.

Эта слеза самая ценная.

И только она спасет твоего отца! — Не мог бы ты сказать, прекрасный ангел, где искать ее? — Моли Бога, и он направит тебя, — отвечал тот.

Девушка встала на колени и принялась молиться.

Едва молитва закончилась, как Лия проснулась.

Видение исчезло.

Утром она рассказала свой сон угольщику, и спросила его, что же теперь делать.

— Возвращайся домой, дитя мое, — сказал старик.

— Ангел обещал, что Господь поможет тебе.

Жди и надейся.

Ангелы не лгут.

Лия поблагодарила угольщика и, позавтракав, отправилась в путь.

Но к середине второго дня пал такой густой туман, что вскоре девушка не только перестала различать служившую ей ориентиром двойную вершину горы, но и саму тропинку.

Тропа вдруг оборвалась, и перед Лией разверзлась пропасть, на дне которой гремел поток.

Девушка остановилась Она явно сбилась с дороги, так как по пути к дому угольщика никакое ущелье ей не попадалось! Путница осмотрелась, но разглядеть что-либо в густом тумане было невозможно.

Она крикнула: «Ay!" и - о чудо! — ей отозвались! Лия пошла на голос.

Пройдя совсем немного, она увидела старую женщину пришедшую в лес за хворостом.

Хотя туман и помешал старушке, она успела собрать достаточно сучьев и хотела уже возвращаться, когда услыхала голос Лии и ответила ей, понимая, что это был голос попавшего в беду ребенка.

Торопившаяся домой Лия спросила, как перебраться на другую сторону ущелья.

— Дитя мое, ради Бога, не делай этого! — взмолилась добрая женщина.

— У этого ущелья не склоны, а отвесные скалы.

Чтобы перебраться на ту сторону, надо иметь крылья птицы, а чтобы перескочить бушующий поток, надо стать ланью.

— Тогда, добрая женщина, — попросила Лия, — укажи мне иную дорогу, по которой я смогла бы добраться к моему батюшке.

И она сказала, что отец ее живет в Хомбурге.

- Ах, как ты заблудилась, дитя мое! — воскликнула старушка.

— Дорога в Хомбург отсюда далеко! — Даже если далеко, скажите, где она.

У меня хватит смелости найти ее. — В таком тумане ее не найти, дорогая детка.

Лучше переждать.

Туман продержится не больше суток.

— Но где же мне его переждать?.. Нет ли поблизости постоялого двора? — На четыре лье в округе нет ни одного.

Но я с удовольствием пригласила бы тебя к себе, в мою бедную хижину.

Лия с признательностью приняла приглашение гостеприимной старушки, которая привела девушку прямо к дому, несмотря на густой туман.

Крошечная хижина ютилась у самого подножья горы.

Состояла она из одной, весьма жалкой на вид, комнатушки.

Лия огляделась, ища, куда бы сесть.

- Присядь на эту циновку, - предложила старушка и протянула гостье кружку молока и ломоть черного хлеба.

Затем, вздохнув, проговорила: - Это все, что я могу тебе сегодня предложить, детка.

Но не всегда я была такой бедной! Когда мы жили в деревне по ту сторону горы, у нас были дома, сады, поля и луга, овцы и коровы.

Меня называли богачкой.

Но мой единственный сын пустил на ветер все наше состояние.

И все же — Бог свидетель! — не об утраченном добре я плачу.

Мои слезы — слезы любви! — Но разве ваш сын не был дурным человеком? — спросила Лия.

— Нет-нет! — запротестовала старая женщина.

— Никто не заставит меня роптать на сына!.. Нет! Он был добрым, но слишком легкомысленным юношей.

В том, что из него не вышло ничего путного, скорей виновата я сама! Я совсем не наказывала его за провинности.

Господь дал мне доброе поле, но, по своей слабости, я посеяла на нем плевелы.

И бедная женщина разразилась рыданиями.

Лии было очень жаль старушку, и она, как могла, стала утешать ее. Утерев слезы, хозяйка постелила на охапке сухих листьев постель для гостьи.

- На то была Господня воля! – проговорила, наконец, она.

– И что Бог не делает, все к лучшему.

Лия уже почти заснула, когда громко постучали в дверь.

— Кто там? — спросила старушка.

— Путник, ищущий ночлега.

Пустите переночевать, добрая женщина! — донеслось с улицы.

— Хозяюшка! Умоляю вас! Не отворяйте!.. Вдруг это лихой человек?

— Не волнуйся, дитя мое, — отвечала та. — Какой интерес злодею искать нас в этой глуши? И какая ему корысть убивать ребенка и старуху?.. Нет, это просто кто-то заблудился в лесу, и если я его не впущу, он может упасть в ущелье.

Брать такой грех на душу я не желаю.

И добрая женщина открыла дверь.

Неизвестный вошел.

Он был закутан в плащ по самые глаза.

Раздув огонь, старушка, как и Лие, подала путнику молока и хлеба, пригласив перекусить, чем Бог послал.

Но, тряхнув головой, тот отказался и пристально посмотрел на хозяйку дома, освещенную огнем очага.

— Что же ты не ешь, добрый человек? — спросила та.— Ты, должно быть, проголодался.

Я угощаю тебя от чистого сердца.

Ешь.

Не стесняйся.

— Я не притронусь к пище, пока вы не простите меня,— отвечал путник, отбросив плащ и показав залитое слезами лицо.

— Сынок! — воскликнула старая женщина.

— Матушка!.. Простите меня!.. Матушка! — раздалось в ответ.

И они обнялись.

Так блудный сын возвратился к матери.

Ах, сколько было радости, восторгов и слез! Когда все успокоились, сын поведал матери свою печальную историю.

Вот её краткое наложение, дорогие дети.

Пока позволяли унесенные из дома деньги, юноша велжизнь беззаботную и рассеянную.

Затем наступила нищета, а следом - болезни и близкая смерть.

Юноша задумался над своим существованием и понял, сколь велик был его грех перед Богом и матерью.

Наступило раскаяние.

Он стал молить Бога о прощении и поклялся что вернется к матери, если только выздоровеет.

Господь внял его мольбам и вернул ему здоровье.

Тогда молодой человек стал думать, как выполнить клятву и вернуться домой.

Денег у него не было, а возвращаться нищим ему было стыдно.

Однажды, занятый своими невеселыми думами, он сидел на берегу Дуная и временами поглядывал на купавшегося в реке мальчика.

Отец подростка тоже находился у воды и любовался силой и ловкостью сына.

Вдруг тот стал звать на помощь.

Судорога свела мальчику ногу, и он стал тонуть.

Отец прыгнул в воду.

Но плавать он не умел, и вместо того, чтобы спасать ребенка, сам потянул его ко дну.

Франц — так звали сына старушки — был отличным пловцом, так как в детстве часто купался в Рейне.

Ему удалось вытащить из воды и сына, и отца.

На следующий день незнакомый человек вручил ему двенадцать тысяч франков.

Франц хотел было тут же вернуть деньги, получать которые за добрый поступок ему было совестно.

Но спасенные им отец и сын уехали, и никто не знал, кто они и куда лежал их путь.

Францу уже не в чем было себя упрекать, и с богатством в двенадцать тысяч франков - но ещё более богатый раскаянием! - он вернулся к матери.

Еще долго сын и мать беседовали у очага.

Многое им нужно было сказать друг другу, и о сне они не помышляли.

Лия же уснула сразу, как только мужчина закончил свою повесть.

Ей приснился тот же сон, что и в доме угольщика.

Она увидала тот же сад, те же цветы, тех же бабочек и ангелов.

На этот раз ангел слез позвал ее, и протянув жемчужину, сказал: — Вот эта бесценная жемчужина, о которой я тебе говорил.

Она состоит из слезы материнской любви и слезы сыновнего раскаяния.

Положи ее на грудь отца, и он сможет заплакать, а его сердце будет излечено.

Девушка от радости даже проснулась.

Видение исчезло.

Лия подумала, что это был такой же пустой сон, как все остальные, и с грустью в душе стала ожидать наступления дня.

Солнце поднялось и разогнало туман.

Лия тут же собралась в дорогу.

— Погоди, дитя мое! На дорожку следует поесть.

Теперь я тебя хорошо накормлю, ведь мы больше не бедняки.

А после завтрака Франц выведет тебя на дорогу.

Пока Лия завтракала, старушка занималась устройством постели для сына, не спавшего всю ночь.

И вдруг среди листьев, на которых спала гостья, заметила жемчужину.

— Возьми, детка, — сказала она, вручив находку Лие.

- Ты, наверно, потеряла ее. Это очень дорогая вещь.

- Ах! - вскрикнула девушка.

- Это жемчужина ангела.

И, встав на колени, возблагодарила Бога.

Закончив молитву, Лия попросила проводить ее, что Франц и сделал, как было обещано.

А на следующий день графская дочь уже стучалась в дверь родного дома.

На пороге ее встретила заплаканная старая кормилицаотца.

- Боже! Что случилось?.. Отец жив? - Жив но одной ногой уже в могиле.

Он ждал вас вчера, госпожа, но вы не пришли, и он решил, что либо на вас напали дикие звери, либо вы свалились в пропасть.

Страдания его ужасны.

А поскольку плакать ваш батюшка не может, слезы задушат его.

— Где он? — У себя.

Как видно, Богу было угодно, чтобы вы как раз успели получить благословение и последний поцелуй! Не дослушав кормилицы, девушка взбежала в покои отца.

— Батюшка! Я здесь! — крикнула она с радостью и тревогой.

Умирающий граф Балдрик с трудом протянул к ней руку и прошептал: — Ради бога, прости меня, доченька.

Я умираю.

Но в тот же миг Лия положила ему на сердце принесенную жемчужину.

Отец вскрикнул, и поток слез хлынул из его глаз.

С невыразимой радостью в голосе он произнес: — Ах, слезы.

Какое счастье! Благодарю Господа Бога нашего и тебя, доченька!.. Граф Балдрик прожил еще немало лет, проливая слезы как в горести, так и в радости.