- 29, Apr 2023
- #1
На крыше висела длинная толстая сосулька.
У нее был ужасный характер.
Она просыпалась утром и ныла.
Если светило солнышко, ей было жарко.
Если было пасмурно, ей холодно.
Если ветер – ей зябко, если ветра нет - ей душно.
Утром ей через, чур, светло, вечером слишком темно и ничего не видно.
Соседние сосульки терпели изо всех сил, потом просили ее замолчать.
И вот тут наступала кульминация! Она начинала моргать ресницами, морщить брови, часто дышать и, наконец, разражалась безудержным плачем.
«Меня никто не любит!» - голосила при этом сосулька, - никто не уважает! Меня даже слушать не хотят!» Плакать сосулька могла долго и с удовольствием.
(Правда она от этого худела). Соседние сосульки затыкали уши, отворачивались, но никуда не могли деться.
Успокоившись, сосулька отдыхала чуть-чуть и заводила все с начала.
-Ты делаешь хуже только себе, - сказал однажды сосульке воробей – посмотри, как ты исхудала.
Скоро от тебя ничего не останется! -Я уже почти успокоилась – объявила сосулька, - а тут прилетел вот он – сосулька ткнула пальцем в воробья – и испортил все настроение! У-у-у-а-а-а-а! Воробей повернулся и улетел.
С каждым днем сосулька становилась меньше и меньше.
Лужица под ней больше и больше, пока однажды сосулька не растаяла совсем.
-Ты где? – крикнули сверху соседние сосульки.
-Я здесь – ответил голос из лужи – Ух ты! Я такая странная, такая необычная! Я мокрая и двигаюсь.
Какое-то время из лужи неслось кряхтение и оханье.
-Эй! – раздался знакомый голос – кажется, я разучилась плакать! По крыше пронесся вздох облегчения.
У нее был ужасный характер.
Она просыпалась утром и ныла.
Если светило солнышко, ей было жарко.
Если было пасмурно, ей холодно.
Если ветер – ей зябко, если ветра нет - ей душно.
Утром ей через, чур, светло, вечером слишком темно и ничего не видно.
Соседние сосульки терпели изо всех сил, потом просили ее замолчать.
И вот тут наступала кульминация! Она начинала моргать ресницами, морщить брови, часто дышать и, наконец, разражалась безудержным плачем.
«Меня никто не любит!» - голосила при этом сосулька, - никто не уважает! Меня даже слушать не хотят!» Плакать сосулька могла долго и с удовольствием.
(Правда она от этого худела). Соседние сосульки затыкали уши, отворачивались, но никуда не могли деться.
Успокоившись, сосулька отдыхала чуть-чуть и заводила все с начала.
-Ты делаешь хуже только себе, - сказал однажды сосульке воробей – посмотри, как ты исхудала.
Скоро от тебя ничего не останется! -Я уже почти успокоилась – объявила сосулька, - а тут прилетел вот он – сосулька ткнула пальцем в воробья – и испортил все настроение! У-у-у-а-а-а-а! Воробей повернулся и улетел.
С каждым днем сосулька становилась меньше и меньше.
Лужица под ней больше и больше, пока однажды сосулька не растаяла совсем.
-Ты где? – крикнули сверху соседние сосульки.
-Я здесь – ответил голос из лужи – Ух ты! Я такая странная, такая необычная! Я мокрая и двигаюсь.
Какое-то время из лужи неслось кряхтение и оханье.
-Эй! – раздался знакомый голос – кажется, я разучилась плакать! По крыше пронесся вздох облегчения.