- 29, Apr 2023
- #1
Много пришлось молиться о ниспослании «дождя всем прихожанам церкви, где проповедовал кюре Лакурсьер, осенью 1864-го года.
Засуха в тот год была страшная, источники иссякли, скот пить хотел, не хватало бедным тварям воды в ручьях, чтоб утолить жажду.
Вот и решил священник с бедою молитвой сладить; в деревне неподалёку удалось эдаким манером дождь вызвать, так что кюре Лакурсьер тоже надежды не терял.
И вот, как-то вечером, часам к семи, набежали вдруг облака, затянуло тучами небо.
Куры скорей по насестам попрятались, кошки с улиц удрали.
Весь Сен-Медар — так звалось село, где Лакурсьер был священником, — чувствовал: вот-вот начнётся гроза.
Она и началась — да не простая гроза, а буря настоящая.
Такой тогда ветер стал дуть, такой хлынул ливень — вихрь гнал дождь, будто стену водяную; плетни все наземь полегли, ураган по воздуху колосья пшеницы целыми охапками нёс. Дома, и те с фундаментов сползать стали.
Даже дом священника не выдержал: сорвала с него буря крышу, и вылетел кюре Лакурсьер — даром, что человек он был тучный да грузный, — оттуда, как пушинка.
Перевернулся он несколько раз в воздухе, а потом и понёс его вихрь над церковью, да как в колокольню врежет! Развалилась она надвое, а священника, беднягу, швырнул ветер на кладбище; очутился кюре на земле, возле колокола да флюгера-петушка, что раньше на макушке колокольни крутился.
Если б не лил всю ночь дождь как из ведра, может, и не очнулся бы бедняга.
А так — опомнился всё же кюре, в себя потихоньку пришёл... Да настолько пришёл, что под утро, когда нашли его, наконец, прихожане, услыхали они, как священник их бормочет: «Господи, спасибо, конечно, но я ведь не просил у Тебя так много...»
Засуха в тот год была страшная, источники иссякли, скот пить хотел, не хватало бедным тварям воды в ручьях, чтоб утолить жажду.
Вот и решил священник с бедою молитвой сладить; в деревне неподалёку удалось эдаким манером дождь вызвать, так что кюре Лакурсьер тоже надежды не терял.
И вот, как-то вечером, часам к семи, набежали вдруг облака, затянуло тучами небо.
Куры скорей по насестам попрятались, кошки с улиц удрали.
Весь Сен-Медар — так звалось село, где Лакурсьер был священником, — чувствовал: вот-вот начнётся гроза.
Она и началась — да не простая гроза, а буря настоящая.
Такой тогда ветер стал дуть, такой хлынул ливень — вихрь гнал дождь, будто стену водяную; плетни все наземь полегли, ураган по воздуху колосья пшеницы целыми охапками нёс. Дома, и те с фундаментов сползать стали.
Даже дом священника не выдержал: сорвала с него буря крышу, и вылетел кюре Лакурсьер — даром, что человек он был тучный да грузный, — оттуда, как пушинка.
Перевернулся он несколько раз в воздухе, а потом и понёс его вихрь над церковью, да как в колокольню врежет! Развалилась она надвое, а священника, беднягу, швырнул ветер на кладбище; очутился кюре на земле, возле колокола да флюгера-петушка, что раньше на макушке колокольни крутился.
Если б не лил всю ночь дождь как из ведра, может, и не очнулся бы бедняга.
А так — опомнился всё же кюре, в себя потихоньку пришёл... Да настолько пришёл, что под утро, когда нашли его, наконец, прихожане, услыхали они, как священник их бормочет: «Господи, спасибо, конечно, но я ведь не просил у Тебя так много...»
![[Барри Файрберн] Овладение удачей](/assets/images/icons/forum2.png){kind=icon}
