Федор Набилкин и настоящие богатыри ( Белорусская сказка )

Жил в одной деревне бобыль Федор Набилкин.

Был он силою слабоват, да зато умом наделен.

Захотелось ему сделаться богатырем.

“И чем я не богатырь? — думает Федор Набилкин.— Почему это только сильные могут быть богатырями?” Сделал он себе полотняный шатер, седло, взял косу вместо меча, сел на свою квелую лошаденку и тронулся в путь-дорогу.

Ехал, ехал и доехал до большого города.

Видит — стоит у дороги столб, а на нем разные висят объявления.

Вынул он поскорей из кармана карандаш и написал свою записку, что в таком-то году да в таком-то, мол, месяце, такого-то числа проезжал через этот город могучий богатырь Федор Набилкин — сзади его не догонять, спереди не встречать, а издали остановиться, шапку снять да поклониться!

Прибил к столбу объявление, а сам дальше поехал.

А тем временем едет вскоре по той же дороге настоящий богатырь Дубовик.

Прочитал он объявление, дивуется: и что это за новый богатырь объявился? Как бы на него хоть глянуть: сзади догонять не велено, спереди встречать не дозволено.

Придется издали поклониться! Дубовик дал три версты крюку, заехал наперед, шапку снял и кричит: — Добрый день, могучий богатырь Федор Набилкин! Хочу твоим младшим товарищем стать.

Как велишь мне ехать, позади тебя или спереди? — Позади,— говорит Федор Набилкин.

Вернулся богатырь назад и поехал за ним следом.

Приехали на широкий зеленый луг.

Федор Набилкин пустил клячонку свою пастись, а сам раскинул шатер и спать завалился.

И Дубовик раскинул шатер свой вдали.

Наутро встал Дубовик, начал меч точить на большом бруске.

А Федор Набилкин увидел это и давай свою косу на камне натачивать.

Меч точится тихо: ших-ших, а коса — дзинь-дзинь о камень! Дубовик думает с завистью: “Ну и меч же у этого богатыря! Звенит — не то, что мой”. Простояли они на лугу два дня, а на третий говорит Дубовик Федору Набилкину: — Живет тут недалече трехглавый змей — Смок.

Вызывает он к себе кого-нибудь из богатырей на бой.

Ты ли сам поедешь, или меня пошлешь? — Эт,— плюнул Федор Набилкин,— стану я еще о такую мелюзгу руки марать! Езжай ты! Ну, богатырь собрался да и поехал.

А Федор Набилкин спать улегся.

Подъезжает Дубовик к Смоку.

— Ты кто? — спрашивает Смок.— Не сам ли Федор Набилкин? Слыхал, слыхал про тебя.

Говорят, объявление даже висит, что новый-де могучий богатырь в этом царстве завелся.

Видит Дубовик; Смок сильно боится нового богатыря Федора Набилкина.

Вот и говорит он ему: — Да, я самый и есть Федор Набилкин.

— Ну что ж, Федор Набилкин, будем биться или мириться? — Нет, нечистая сила, не для того ехал сюда сам Федор Набилкин, чтоб мириться, а для того, чтобы биться! Выхватил богатырь Дубовик свой острый меч и отрубил Смоку все три головы.

Две головы в болото втоптал, а третью на меч насадил и везет напоказ своему старшему товарищу Федору Набил-кину.

Приехал и спрашивает его: — Куда велишь змееву голову девать? — Брось в кусты! — махнул рукою Федор Набилкин.

А проезжал на ту пору мимо того города богатырь Горовик.

Увидел он объявление и удивился: ага, вот бы с кем встретиться! Поехал он по следам и приехал на широкий зеленый луг.

Поклонился издали Федору Набилкину и говорит: — А не примешь ли меня, могучий богатырь Федор Набилкин, в товарищи? — Ладно.

Ставь свой шатер.

Раскинул свой шатер и Горовик.

Наутро говорит Горовик Набилкину: — Объявился в нашем краю поганый Смок с шестью головами.

Так вот, ты ли сам поедешь с ним биться, или меня пошлешь? — Ат, — плюнул Федор Набилкин, — стану я о такую мелочь руки марать! Езжай ты! Поехал Горовик, отрубил Смоку все шесть голов, а одну напоказ привез.

— Куда велишь змееву голову девать? — спрашивает он Федора Набилкина.

— Брось эту дрянь в кусты! И пошла кругом слава о богатыре Федоре Набилкине.

Дошел слух о нем и до девятиглавого Смока.

Вызывает он Федора Набилкина на бой.

Хотел было Федор Набилкин послать и на этот раз одного из своих младших товарищей, да те наотрез отказались.

— Мы уже,—говорят,—ездили, теперь твой черед, да и Смок по твоей силе попался: нам с ним никак не справиться.

Ну, ничего на поделаешь — надо ехать.

Да и гоже ли такому могучему богатырю свою честь терять? Собрался Набилкин, сел на свою клячу и поехал.

А Смок ждал, ждал Федора Набилкина, не дождался — сам к нему вышел навстречу.

Повстречались они на полпути.

Как увидел Федор Набилкин перед собою девятиглавое чудище, испугался и скорей назад ходу! А Смок за ним.

Сбился Федор Набилкин с проезжей дороги, попал на неезженую.

А дорога та вела в болото, в трясину.

Летел он, летел по глухой дороге да и попал прямо в трясину.

А Смок не разглядел и тоже туда бухнулся — одни только головы торчат.

Федор Набилкин был легок, сразу выскочил, а Смок засел в болоте, как пень.

Осмотрелся Федор Набилкин — и здорово же увяз Смок, даже не двинется.

Увидел он Смоков меч, поднял его кое-как и давай рубить головы страшилищу.

Отрубил все девять голов, тяжелый меч в болото втоптал, а сам назад пешком двинулся: кобылку никак из трясины вытащить не мог.

Приходит на луг, кричит богатырям: — Гей, молодцы! Ступайте немедля в болото-трясину да приведите моего коня богатырского.

Я там с поганым Смоком воевал, все девять голов ему отрубил.

Пошли богатыри к болоту-трясине, видят — и правда, валяются в болоте все девять змеевых голов!

— Вот так силач! — говорят.— Прямо диво: втоптал поганого Смока в трясину да все девять голов ему отрубил! А чем? И глядеть-то не на что: не меч, а коса какая-то да и все!

Взял Горовик клячу под мышку и принес ее хозяину.

Еще большая слава пошла про могучего богатыря Федора Набилкина.

Услыхал о нем сам царь Храпун.

Захотелось ему иметь при себе такого славного богатыря, что девятиглавого Смока одолел.

Послал ему приглашение.

Явился Федор Набилкин во дворец.

Царь ве-лел сшить ему дорогую одежду, дал во дворце лучшую комнату, слуг и повара к нему приставил.

Живет Федор Набилкин припеваючи.

Прошел год, второй, а на третий выступил против царя Храпуна злой и грозный соседний царь Хапун.

Собрал он такое войско, что глазом не окинуть и не счесть его.

Стал он с войском у столицы царя Храпуна и посылает ему объявить: вызываю тебя на бой! Испугался царь Храпун, спрашивает у Федора Набилкина: — Что делать? Одолеет меня царь Хапун.

— Не одолеет! — говорит Федор Набилкин.— Не волнуйся, батюшка, а ступай спать, я сам буду воевать.

Царь сладко зевнул и завалился спать, а Федор Набилкин велел всем портным, сапожникам, плотникам да столярам явиться в столицу, каждому со своим инструментом.

И все мастера со всего царства явились в столицу — плотники с топорами, портные с иглами, столяры с пилами, сапожники с шилами.

Вышел Федор Набилкин и говорит: — За три дня сделайте мне семь полков деревянного войска! — Ладно,— говорят мастера.— Сделаем! И принялись за работу.

Когда войско было готово, Федор Набилкин приказал: — Выставить деревянное войско за городом! Так и сделали.

А настоящее войско Федор Набилкин укрыл в кустах.

Просыпается утром царь Хапун, глядь — стоит против него семь полков войска царя Храпуна.

Значит, пора войну начинать.

Целый день стреляли солдаты царя Хапуна в солдат царя Храпуна.

Весь порох спалили, все патроны расстреляли, а никого не убили.

Дивится царь Хапун: не заколдованное ли войско выставил царь Храпун? Тем временем Федор Набилкин дал приказ пустить в работу настоящее войско.

Выбежали его солдаты из-за кустов и давай стрелять в войско царя Хапуна.

Стреляли, стреляли — все войско перебили, а самого Хапуна полонили и к царю Храпуну привели.

Разбудил его Федор Набилкин и говорит: — Что прикажешь, батюшка, с пленным сделать? Протер царь глаза, видит — стоит перед ним связанный Хапун.

Обрадовался царь, расхрабрился.

— В пушку его,— говорит,— зарядить да выстрелить в ту сторону, откуда пришел.

Так и сделали.

Поехал царь за город, посмотрел — все вражье войско полегло, а его солдаты живы-здоровы.

— Как это тебе удалось? — спрашивает царь Федора Набилкина.— Ведь у Хапуна ж силы-то втрое больше было.

— Я,— говорит Федор Набилкин,— воюю не силой, а умом.

Поставил тогда царь Храпун Федора Набилкина самым главным начальником над своим войском, а сам спать пошел.

Спал он теперь спокойно: ведь никто из соседних царей и не думал идти на него войной.