Школа Технологов Риска

Так меня научил начинать рассказ мой учитель истории.

Давным давно.

Так.

Чтобы лучше понять необходимость создания школы, сначала расскажу, кто такой риск-технолог.

Те, кто давно работает в банковской сфере, еще помнят времена, когда не существовало технологов риска.

Были просто «любители риска», которые делали все понемногу.

То есть Т-образные формы существовали еще до того, как они стали мейнстримом.

Они сами и методики оценки кредитоспособности писали, и первые скоринговые модели строили, и мошенников выявляли, и про регулятор не забывали, и кредитный портфель мониторили, и сами пытались все это реализовать самостоятельно.

Но в период бурного развития кредитования в России банки постепенно осознали, что для того, чтобы идти в ногу со спросом, им необходимо расширять штат контролирующих риски (экстенсивный путь) или автоматизировать процессы за счет цифровизации кредитного конвейера (интенсивный путь).

Как обычно, получилось не «или-или», а «все вместе».

Процессы начали насыщаться инструментами, позволяющими лучше и эффективнее контролировать риски.

Банки приобрели специализированное программное обеспечение для ранее считавшихся узкими областей риска: построение моделей, механизм принятия решений, борьба с мошенничеством, сбор, ручная проверка, визуализация данных, хранилища данных о рисках и т.д. Помимо насыщения программным обеспечением, менялась и парадигма понимания того, кто принимает риск.

Эффект масштабирования показал, что один человек уже не может обеспечить качественный процесс контроля рисков, делая все понемногу.

Эффективнее было развивать специализацию.

Так появились люди, которые знают, что делать, чтобы контролировать риск (аналитики, портфельные менеджеры, скореры, антифрод), и люди, которые знают, как все это реализовать «под ключ» с помощью риск-программ.

Это технолог риска.

Специалист, способный с прикладной точки зрения реализовать логику управления рисками от идеи до производства.

«Чем это отличается от простого айтишникаЭ» - ты спрашиваешь.

Во-первых, риск-технолог глубоко погружен в бизнес-процесс, понимает его с точки зрения управления рисками, поэтому, как правило, способен не только перенести идею в производство, но и бросить ей вызов, предложить свой вариант реализации.

Имея этот статус, технолог также играет роль своеобразного проводника между бизнесом и «большим ИТ», помогая им найти общий язык по общим проектам.

Во-вторых, технолог по рискам может быть не в состоянии писать код или администрировать.

Здесь важно подчеркнуть слово «может», так как это во многом зависит от программного обеспечения и процессов конкретного банка.

В особых случаях технолог работает с программным обеспечением, которое позволяет настроить логику визуально, просто создавая внутри инструмента логические схемы.

Куб «старт», куб «звонок в кредитное бюро», куб «запись в базу данных» и процесс получения данных готов.

Но, по крайней мере, при нынешнем уровне развития технологий этого, как правило, недостаточно для выполнения задачи «под ключ».

Вот почему я написал «возможно», не смогу писать код. Это начальный уровень.

Как правило, приобретая компетенции, технолог не только строит логические схемы, но и умеет писать эффективный код на разных языках, работать с производительностью своей системы, читать логи, отслеживать аномалии, оптимизировать процессы, разрабатывать DevOps. В-третьих, технолог по рискам обычно самостоятелен.

Оно исторически выросло из Т-образной формы специалиста по рискам и в силу специфики области должно было объединить внутри себя области, на которые делились «классические ИТ».

Я объясню на примере.

Если мы проанализировали риск за предыдущий период и поняли, что жители города N хорошо выполняют свои кредитные обязательства, а в городе М, наоборот, плохо, то мы можем задать настройки так, чтобы жители города N получали кредиты с использованием проще проверить.

Но это сработает только в том случае, если будет сохранен «принцип черного ящика».

То есть логику принятия кредитного решения никто, кроме рискнувших, не знает, ведь если жители города М узнают, что в соседнем городе кредит получить проще, все тут же ринутся туда и правило перестанет работать.

Вот почему слово «конфиденциальность» так популярно в отношении рисков.

Что это означает с прикладной точки зрения? Отдавая разработку логики на аутсорсинг или в «большие ИТ», мы подвергаемся значительному риску утечки методологии.

То же самое и с тестированием: выгоднее делать это с помощью внутренних риск-сотрудников, поэтому риск-технолог сам настраивает логику, контролирует качество, тестирует и собирает инсталляционные пакеты.

Поэтому он самодостаточен.

Т-образная форма.

Это то, что мы любим и всячески поощряем.

При этом, чтобы окончательно поставить точку в вопросе кросс-функциональности, скажу, что в нашей работе по-прежнему присутствует большая доля тесного и ежедневного взаимодействия с ИТ.

Обычно мы общаемся с OPS, администратором базы данных, системными аналитиками, специалистами по корпоративной архитектуре, шинами и лицами, ответственными за другие ИТ-системы, с которыми есть интеграция риск-менеджеров.

Это важно для понимания того, почему на кадровом рынке наблюдается дефицит технологов риска.

Специфика сферы, программного обеспечения, готовность к кросс-функциональности и понимание бизнес-процессов – все это привело к значительному превышению спроса и конкуренции среди банков на риск-технологов.

Умножьте это на естественную убыль кадров и вы получите поиск специалиста от полугода и дольше.

И это не фигура речи.

Если поиск ведется на открытом рынке, то поиск может занять очень много времени.

Если не можешь найти, научи этому.

Поэтому мы создали практику стажировки по риск-технологиям в Росбанке.

В то же время нам пришлось решить для себя несколько принципиальных вопросов.

1. Целевая группа Кого мы хотим видеть нашими стажерами? Прежде всего мотивированные и гибкие люди! У человека должно быть желание освоить новую область с нуля.

Нам также хотелось бы, чтобы человек обладал базовыми техническими навыками, позволяющими отличать один язык программирования от другого.

И, конечно же, я смог написать простой запрос к базе данных.

SQL – всему голова! В любом современном районе.

Кроме того, человек должен иметь время на тренировки и быть готовым оставаться в таком режиме на протяжении полугода.

Все указывает на студентов последних курсов технических вузов или молодых специалистов, недавно закончивших обучение.

Хотя хочу подчеркнуть, что в первую очередь на собеседованиях мы все-таки смотрим на мотивацию человека.

Это значит, что дорога открыта практически для всех.

2. Продолжительность стажировки Подумав, мы решили, что при достаточной мотивации человек может вырасти с нуля до базового уровня за 6 месяцев (ровно столько, сколько мы ищем на рынке).

Таким образом, срок нашей стажировки теперь составляет шесть месяцев.

При этом, забегая вперед, скажу, что на практике нам удалось сократить время подготовки специалиста до 3-4 месяцев.

Дальше набор практического опыта.

3. Режим обучения Хотя наша целевая аудитория — студенты, мы по-прежнему ожидаем участия на уровне полной занятости.

Это 40 часов в неделю.

Но, конечно, есть возможность гибко согласовывать сеанс и другие мероприятия, главное, чтобы это было прозрачно и управляемо.

Почему полный рабочий день? Потому что в этом режиме обучаемый максимально погружается в атмосферу обучения и работы.

Мы как бы моделируем ситуацию «вот так мы сможем работать, если стажировка пройдет успешно».

4. Платно или бесплатно Вы уже видите, что у нас все по-взрослому.

Стажер позиционируется как полноценный член команды с ожиданиями по вовлеченности и рабочему времени.

Поэтому мы платим зарплату за стажировку.

5. Стоит ли мне нанимать Здесь необходимо уточнить, что стажеры в Росбанке формально зарегистрированы и работают в отдельном структурном подразделении – отделе стажировок.

Под персоналом я в дальнейшем буду понимать персонал риск-технологий, куда стажер может быть переведен по завершении стажировки.

Когда мы обучаем людей в школе, мы, конечно, видим в них потенциальных технологов риска, людей, с которыми мы будем работать бок о бок.

Но решение о переезде в штат обычно зависит от двух факторов.

Это зависит от того, как человек показал себя во время стажировки, и от наличия вакансий в Росбанке по окончании стажировки.

И конкретно в Росбанке.

Даже если в самих риск-технологиях вакансий нет, мы стараемся использовать возможности и предлагать подобные направления по всему периметру Росбанка.

Ниже вы увидите, что большинство стажеров попадают в штат, но мы все же допускаем, что вакансий может не быть или человек может не подходить для нашей сферы.

Определившись с бюджетом, мы подготовили презентации, написали записки и провели демо-сессию на различных корпоративных уровнях.

В результате одобрение председателя правления было получено и школа официально считалась созданной.

На бумаге пока.

Затем встал вопрос о рассадке стажеров.

В общем, удача была к нам благосклонна и в принципе на этаже были свободные места, которые нам согласились выделить.

Однако они располагались далеко от того места, где работали технологи риска.

Учитывая, что эффективность процесса обучения напрямую коррелирует с расстоянием от ученика до преподавателя, мы решили, что обучаемые должны находиться внутри пространства риск-технологий.

Поэтому был запущен сложный процесс трансплантации, в котором приняли участие несколько подразделений.

Было много общения и большое спасибо всем, кто понимал наши потребности и в конечном итоге согласился переехать.

Теперь нам предстояло найти кандидатов на стажировку.

Обсудив варианты с HR, мы остановились на размещении на HeadHunter и ярмарках вакансий «Find IT» и «Fresh tech».

Впоследствии был добавлен вариант с оценочным собеседованием в кадровом агентстве, когда группа кандидатов приходит в компанию и коллективно проходит собеседование с представителями интересующих их отделов.

HR, кстати, вообще нам очень помог на разных этапах создания школы.

Как видите, каналов привлечения у нас было достаточно.

Сейчас, спустя два года после создания школы, могу с уверенностью сказать, что HeadHunter стал для нас основным каналом подбора персонала.

Основная часть стажеров прибыла из HH. Так, в июле 2018 года первый кандидат прошел собеседование и стал первым стажером школы риск-технологий.

Уже не на бумаге.

Фактически каждый обучаемый в процессе обучения предоставляет несколько циклов обратной связи, и на основе этой обратной связи следующий обучающийся получает улучшенную версию курса.

Однако основные принципы остаются прежними.

Давайте посмотрим, как выглядит обучение.

Как только стажер прибывает на рабочее место, мы устраиваем небольшой брифинг о том, что его ждет в ближайшие дни.

Брифинги проводятся ежедневно в течение полутора недель.

На этих брифингах мы обсуждаем, как проходит процесс выполнения задач, разбираемся в возникших трудностях, отвечаем на вопросы и держим, так сказать, руку на пульсе.

Для начала стажеру ставятся задачи по адаптации к окружающей среде.

В виде задач он должен найти внутренние ресурсы банка, структуру своего отдела, получить необходимый доступ к системам, установить необходимое программное обеспечение, добавить в группы рассылки, чаты и т. д. Таким образом мы погружаем обучаемого в контекст. Затем начинается цикл обучения, напоминающий институт. В течение двух-трех недель (в зависимости от динамики выполнения заданий) обучаемый дозировано получает теоретическую информацию, после чего ему необходимо выполнить ряд практических заданий по пройденным темам.

Теория Теорию читают действующие технологи риска.

Такой подход позволяет получить беспроигрышный вариант в кубе.

Во-первых, это позволяет стажеру познакомиться с членами команды и наоборот. Во-вторых, их рассказывают люди, которые каждый день применяют на практике то, о чем говорят на лекциях.

Это не теоретические выводы, а прикладные навыки.

В-третьих, развивает современных технологов риска.

Они совершенствуют свои презентационные навыки, учатся работать с вопросами, а также получают обратную связь по процессам, которые уже давно кажутся им очевидными.

Теоретически блок начинается с лекции об общих принципах банковского кредитования и роли рисковых технологий в кредитном конвейере.

Далее мы поговорим о том, что такое Agile и как он работает для нас.

Далее мы подробно поговорим о том, какие гибкие команды существуют в риск-технологиях, и углубимся в процессы каждой команды.

И, наконец, переходим к технологиям и инструментам, с которыми работают команды.

Некоторые лекции проводятся в форме мастер-классов, на которых обсуждается механика инструмента.

Например, если это SAS RTDM, то прямо на лекции мы открываем интерфейс и рассказываем о назначении каждого из элементов, показываем текущие кампании по обработке кредитных заявок.

Материалы, используемые на лекциях, доступны в базе знаний по риск-технологиям на Confluence, поэтому обучаемый всегда может подробно посмотреть то, что было непонятно, или обратиться к технологу, проводившему лекцию.

В конце лекции обучаемый обсуждает задание, которое ему необходимо выполнить.

Как правило, это какой-то синтетический случай, повторяющий реальную ситуацию, только в непроизводственной среде.

Это может быть построение запроса к базе данных, настройка существующего кода, тестирование изменений, анализ аномальной ситуации и так далее.

Кстати, задания стажеров проверяют сами риск-технологи.

Отдельно скажу, что в процессе обучения, помимо наших лекций, мы используем бесплатные курсы на открытых интернет-ресурсах, например, принципы работы баз данных на Stepik или обучение git. В этом случае задача обучаемого – предоставить сертификат об окончании курса или скриншот, подтверждающий прохождение курса.

Теоретическая часть завершается блоком лекций по тестированию модификаций и сбору установочных пакетов.

Это, как я уже сказал, в течение двух-трех недель.

Упражняться После того, как стажер выполнил последнее синтетическое задание, мы назначаем встречу, на которой обсуждаем процесс обучения, а также назначаем стажера в одну из существующих команд по гибким технологиям управления рисками.

Работа в команде — вторая по важности часть стажировки.

Теперь, имея общее представление о том, как в целом работают риск-технологии, стажер приступает к работе с командой над конкретными боевыми задачами.

Внутри коллектива ему назначается наставник – человек, который в первую очередь определяет задачи перед обучаемым и помогает ему прийти к решению этих проблем.

Поначалу это простые задачи вроде анализа аномалий, заполнения реестра отказов, тестирования и так далее.

Но постепенно класс задач усложняется и к концу стажировки человек, как правило, уже имеет опыт базовой разработки.

Важно, чтобы стажер стал полноценным членом команды.

Он участвует во всех командных мероприятиях, имеет право голоса наравне с действующими технологами, берет на себя ответственность за решение конкретных задач и за климат в коллективе.

По окончании стажировки мы еще раз назначаем встречу, на которой даем и получаем обратную связь за весь период обучения.

На этой же встрече мы можем предложить стажеру перейти на одну из штатных должностей в Росбанке (если есть такая возможность).

Вот и все.

Ура ура! Процесс стажировки завершен.

В школе появляется вакансия стажировки, и процесс повторяется снова с учетом полученных отзывов.

В Росбанке мы не только создали рабочий инструмент для подготовки специалистов необходимой квалификации, но и сформировали новую систему ценностей командной работы, где обучение воспринимается как непрерывный процесс развития.

Сначала вы стажер и слушатель, затем сами преподаете новым стажерам, прекрасно понимая их потребности и опыт. Уже сейчас основная часть вакансий в сфере риск-технологий заполнена выпускниками школ.

Конечно, пандемия Covid-19 в этом году внесла свои коррективы, и после последнего выпуска процесс набора стажеров по технологиям риска еще не возобновился в полной мере, но мы надеемся на лучшее и ожидаем, что школа вскоре откроет свои двери снова.