I. Защита от безумия «Нехорошо стучать по глухонему, слабоумному или малолетнему.
Тот, кто ранит их, виновен, но если они ранят его, они не виноваты».
(Мишна, Вавилонский Талмуд) Если психическое заболевание зависит от культуры и в основном служит организующим социальным принципом, что нам следует делать с защитой от безумия (NGRI – Not Guilty by Reason of Insanity)? Лицо не несет ответственности за свои преступные действия, если оно/она не может отличить правильное от неправильного («не имеет существенной способности оценить преступность (противоправность) своего поведения» – ограниченная дееспособность), не намеревалась действовать так, как оно действовало (отсутствовало «mens rea») и/или не мог контролировать свое поведение («непреодолимый импульс»).
Эти недостатки часто связаны с «психическим заболеванием или дефектом» или «умственной отсталостью».
Специалисты в области психического здоровья предпочитают говорить о нарушении «восприятия или понимания человеком реальности».
Они считают приговор «виновен, но психически болен» противоречивым.
Все «психически больные» люди действуют в рамках (обычно последовательного) мировоззрения, с последовательной внутренней логикой и правилами добра и зла (этики).
Тем не менее, они редко соответствуют тому, как большинство людей воспринимают мир.
Таким образом, психически больной не может быть виновен, поскольку у него/нее слабое представление о реальности.
Тем не менее, опыт учит нас, что преступник может быть психически больным, даже если он / она поддерживает идеальную проверку реальности и, таким образом, несет уголовную ответственность (на ум приходит Джеффри Дамер).
Другими словами, «восприятие и понимание реальности» может сосуществовать и сосуществует даже с самыми тяжелыми формами психических заболеваний.
Это еще больше затрудняет понимание того, что подразумевается под «психическим заболеванием».
Если некоторые психически больные сохраняют понимание реальности, отличают добро от зла, могут предвидеть результаты своих действий, не подвержены непреодолимым импульсам (официальная позиция Американской психиатрической ассоциации) — чем они отличаются от насЭ» нормальные" ребята? Вот почему защита от невменяемости часто плохо сочетается с патологиями психического здоровья, считающимися социально «приемлемыми» и «нормальными», такими как религия или любовь.
Рассмотрим следующий случай: Мать разбивает черепа своим трем сыновьям.
Двое из них умирают. Она утверждает, что действовала по указаниям, полученным от Бога.
Она признана невиновной по причине невменяемости.
Присяжные установили, что она «не отличала добро от зла во время убийств».
Но почему именно ее признали сумасшедшей? Ее вера в существование Бога – существа с непомерными и бесчеловечными качествами – может быть иррациональной.
Но это не является безумием в строгом смысле этого слова, поскольку соответствует социальным и культурным верованиям и кодексам поведения в ее среде.
Миллиарды людей преданно придерживаются одних и тех же идей, придерживаются одних и тех же трансцендентальных правил, соблюдают одни и те же мистические ритуалы и заявляют, что прошли через один и тот же опыт. Этот общий психоз настолько широко распространен, что со статистической точки зрения его больше нельзя считать патологией.
Она утверждала, что Бог говорил с ней.
Как и многие другие люди.
Поведение, которое в других контекстах считается психотическим (параноидально-шизофреническим), восхваляется и восхищается в религиозных кругах.
Слышать голоса и видеть видения – слуховые и зрительные заблуждения – считаются чинными проявлениями праведности и святости.
Возможно, именно содержание ее галлюцинаций доказывало ее безумие? Она утверждала, что Бог приказал ей убить своих мальчиков.
Неужели Бог не устроил бы такое зло? Увы, и Ветхий, и Новый Заветы содержат примеры Божьего стремления к человеческим жертвоприношениям.
Бог приказал Аврааму принести в жертву Исаака, своего любимого сына (хотя в последний момент этот дикий приказ был отменен).
Иисус, сын самого Бога, был распят, чтобы искупить грехи человечества.
Божественный приказ убить своего потомка хорошо сочетался бы со Священным Писанием и апокрифами, а также с тысячелетними иудео-христианскими традициями мученичества и жертвоприношений.
Ее действия были неправильными и несоизмеримыми как с человеческими, так и с божественными (или естественными) законами.
Да, но они полностью согласовывались с буквальной интерпретацией некоторых богодухновенных текстов, тысячелетних писаний, апокалиптических систем мышления и фундаменталистских религиозных идеологий (например, тех, которые поддерживают неизбежность «вознесения»).
Если кто-то не объявит эти доктрины и писания безумными, ее действия таковыми не будут. мы вынуждены прийти к выводу, что мать-убийца совершенно в здравом уме.
Ее система координат отличается от нашей.
Следовательно, ее определения добра и зла своеобразны.
Для нее убийство своих детей было правильным поступком, соответствующим ценным учениям и ее собственному прозрению.
Ее понимание реальности – непосредственных и последующих последствий ее действий – никогда не было нарушено.
Казалось бы, здравомыслие и безумие — понятия относительные, зависящие от культурных и социальных ориентиров и определяемые статистически.
Не существует — и, в принципе, никогда не может появиться — «объективного», медицинского, научного теста, позволяющего однозначно определить психическое здоровье или заболевание.
II. Концепция психического заболевания – обзор Человека считают психически больным, если: Его поведение жестко и последовательно отклоняется от типичного, среднего поведения всех других людей в его культуре и обществе, которые соответствуют его профилю (является ли это обычное поведение моральным или рациональным, не имеет значения), или Его суждение и понимание объективной физической реальности нарушены, и Его поведение не является вопросом выбора, оно является врожденным и непреодолимым.
Его поведение причиняет дискомфорт ему или другим и является Дисфункциональный, саморазрушительный и саморазрушительный даже по его собственным меркам.
Если отбросить описательные критерии, в чем же суть психических расстройств? Являются ли они просто физиологическими нарушениями мозга, точнее, его химии? Если да, то можно ли их вылечить, восстановив баланс веществ и выделений в этом загадочном органе? И как только равновесие будет восстановлено, болезнь «ушла» или она все еще скрывается там, «под покровом», ожидая, чтобы прорваться? Передаются ли психиатрические проблемы по наследству, коренятся ли они в дефектных генах (хотя и усиливаются факторами окружающей среды) или вызваны жестоким или неправильным воспитанием? Эти вопросы являются областью «медицинской» школы психического здоровья.
Другие придерживаются духовного взгляда на человеческую психику.
Они полагают, что душевные недуги суть метафизическое расстройство неизвестной среды – души.
Их подход – целостный, охватывающий пациента целиком, а также его окружение.
Члены функциональной школы рассматривают расстройства психического здоровья как нарушения правильного, статистически «нормального» поведения и проявлений «здоровых» людей или как дисфункции.
«Больной» человек, недовольный самим собой (эго-дистонический) или делающий несчастными других (девиантный), «вылечивается», когда снова становится функциональным благодаря преобладающим стандартам его социальной и культурной системы координат. В каком-то смысле эти три школы подобны троим слепцам, дающим разрозненные описания одного и того же слона.
Тем не менее, у них не только общий предмет, но и, вопреки интуитивному мнению, ошибочная методология.
Как отмечает известный антипсихиатр Томас Сас из Государственного университета Нью-Йорка в своей статье «Лживые истины психиатрии», ученые в области психического здоровья, независимо от академических пристрастий, делают вывод об этиологии психических расстройств на основе успеха или неудачи.
методов лечения.
Эта форма «обратного проектирования» научных моделей не является чем-то неизвестным в других областях науки и не является неприемлемой, если эксперименты соответствуют критериям научного метода.
Теория должна быть всеобъемлющей (анамнетической), последовательной, фальсифицируемой, логически совместимой, моновалентной и экономной.
Психологические «теории» – даже «медицинские» (например, роль серотонина и дофамина в расстройствах настроения) – обычно не являются ничем из этого.
Результатом является ошеломляющее множество постоянно меняющихся «диагнозов» психического здоровья, явно сосредоточенных вокруг западной цивилизации и ее стандартов (пример: этическое возражение против самоубийства).
Невроз, исторически фундаментальное «состояние», исчез после 1980 года.
гомосексуальность, по данным Американской психиатрической ассоциации, был патологией до 1973 года.
Семь лет спустя нарциссизм был объявлен «расстройством личности», почти через семь десятилетий после того, как он был впервые описан Фрейд. III. Расстройства личности Действительно, расстройства личности являются прекрасным примером калейдоскопического ландшафта «объективной» психиатрии.
Классификация расстройств личности по оси II – глубоко укоренившихся, дезадаптивных, пожизненных моделей поведения – в Диагностическом и статистическом руководстве, четвертое издание, текстовая редакция [Американская психиатрическая ассоциация.
DSM-IV-TR, Washington, 2000] – или сокращенно DSM-IV-TR – подвергался постоянной и серьезной критике с момента своего создания в 1952 году, в первом издании DSM. DSM IV-TR придерживается категориального подхода, постулируя, что расстройства личности представляют собой «качественно различные клинические синдромы» (стр.
689).
Это широко подвергается сомнению.
Даже различие, проводимое между «нормальными» и «неуравновешенными» личностями, все чаще отвергается.
«Диагностические пороги» между нормой и аномалией либо отсутствуют, либо слабо поддерживаются.
Политетическая форма диагностических критериев DSM – только подмножество критериев является адекватным основанием для диагноза – порождает неприемлемую диагностическую гетерогенность.
Другими словами, люди с одним и тем же расстройством личности могут иметь только один критерий или не иметь ни одного.
DSM не может прояснить точную взаимосвязь между расстройствами Оси II и Оси I, а также то, как хронические детские проблемы и проблемы развития взаимодействуют с расстройствами личности.
Дифференциальный диагноз неопределенен, а расстройства личности недостаточно четко определены.
Результатом является чрезмерная сопутствующая патология (множественные диагнозы по оси II).
В DSM мало обсуждается, что отличает нормальный характер (личность), черты личности или стиль личности (Мийон) от расстройств личности.
Недостаток документированного клинического опыта, касающегося как самих расстройств, так и эффективности различных методов лечения.
Многочисленные расстройства личности «не указаны иначе» – общая «категория корзины».
Культурная предвзятость очевидна при некоторых расстройствах (таких как антисоциальное и шизотипическое).
Появление многомерных альтернатив категориальному подходу признается в самом DSM-IV-TR: «Альтернативой категориальному подходу является многомерная перспектива, согласно которой расстройства личности представляют собой дезадаптивные варианты черт личности, которые незаметно сливаются с нормой и друг с другом» (стр.
689).
Следующие вопросы, которым долгое время пренебрегали в DSM, вероятно, будут рассмотрены в будущих изданиях, а также в текущих исследованиях.
Но их отсутствие в официальном дискурсе до сих пор одновременно поразительно и показательно: Продольное течение расстройства(ий) и их временная стабильность с раннего детства; Генетические и биологические основы расстройств личности; Развитие психопатологии личности в детстве и ее возникновение в подростковом возрасте; Взаимодействие между физическим здоровьем и болезнями и расстройствами личности; Эффективность различных методов лечения – разговорной терапии и психофармакологии.
IV. Биохимия и генетика психического здоровья Определенные расстройства психического здоровья либо коррелируют со статистически аномальной биохимической активностью мозга, либо уменьшаются с помощью лекарств.
Однако эти два факта не являются неуловимыми гранями одного и того же основного явления.
Другими словами, то, что данное лекарство уменьшает или устраняет определенные симптомы, не обязательно означает, что они были вызваны процессами или веществами, на которые влияет введенное лекарство.
Причинно-следственная связь — лишь одна из многих возможных связей и цепочек событий.
Обозначать модель поведения как расстройство психического здоровья — это оценочное суждение или, в лучшем случае, статистическое наблюдение.
Такое обозначение осуществляется независимо от фактов науки о мозге.
Более того, корреляция не является причинно-следственной связью.
Отклонения в биохимии мозга или тела (когда-то называемые «загрязненными духами животных») действительно существуют – но действительно ли они являются корнями психических извращений? Неясно также, что именно вызывает: аберрантная нейрохимия или биохимия вызывают психические заболевания – или наоборот? То, что психоактивные препараты изменяют поведение и настроение, бесспорно.
То же самое касается запрещенных и разрешенных наркотиков, определенных продуктов питания и всех межличностных взаимодействий.
То, что изменения, вызванные предписаниями, желательны, является спорным и предполагает тавтологическое мышление.
Если определенная модель поведения описывается как (социально) «дисфункциональная» или (психологически) «больная» – очевидно, что каждое изменение будет приветствоваться как «исцеление», и каждый агент трансформации будет называться «лекарством».
То же самое относится и к предполагаемой наследственности психических заболеваний.
Отдельные гены или комплексы генов часто «связаны» с диагнозами психического здоровья, личностными качествами или моделями поведения.
Но известно слишком мало, чтобы установить неопровержимые последовательности причин и следствий.
Еще меньше доказано о взаимодействии природы и воспитания, генотипа и фенотипа, пластичности мозга и психологического воздействия травм, жестокого обращения, воспитания, образцов для подражания, сверстников и других элементов окружающей среды.
Различие между психотропными веществами и разговорной терапией не столь четкое.
Слова и взаимодействие с терапевтом также влияют на мозг, его процессы и химию – хотя и медленнее и, возможно, более глубоко и необратимо.
Лекарства – как напоминает нам Дэвид Кайзер в книге «Против биологической психиатрии» (Psychiatric Times, том XIII, выпуск 12, декабрь 1996 г.
) – лечат симптомы, а не лежащие в их основе процессы, которые их вызывают. V. Варианты психических заболеваний Если психические заболевания носят телесный и эмпирический характер, они должны быть инвариантными как во времени, так и в пространстве в разных культурах и обществах.
В какой-то степени это действительно так.
Психологические заболевания не зависят от контекста, в отличие от патологизации определенного поведения.
Самоубийство, злоупотребление психоактивными веществами, нарциссизм, расстройства пищевого поведения, асоциальный образ жизни, шизотипические симптомы, депрессия и даже психоз в одних культурах считаются болезнью, а в других — совершенно нормативными или полезными.
Этого следовало ожидать.
Человеческий разум и его дисфункции одинаковы во всем мире.
Но ценности различаются время от времени и от одного места к другому.
Следовательно, в диагностической системе, основанной на симптомах, неизбежно возникают разногласия по поводу уместности и желательности человеческих действий и бездействия.
Пока псевдомедицинские определения расстройств психического здоровья продолжают полагаться исключительно на признаки и симптомы – т. е.
в основном на наблюдаемое или сообщаемое поведение – они остаются уязвимыми для таких разногласий и лишены столь желанной универсальности и строгости.
VI. Психические расстройства и социальный порядок Психически больные получают такое же лечение, как и носители СПИДа, атипичной пневмонии, вируса Эбола или оспы.
Иногда их помещают на карантин против их воли и принуждают к принудительному лечению с помощью лекарств, психохирургии или электросудорожной терапии.
Это делается во имя общего блага, в основном в качестве превентивной политики.
Несмотря на теории заговора, невозможно игнорировать огромный интерес, присущий психиатрии и психофармакологии.
Многомиллиардные отрасли промышленности, включающие фармацевтические компании, больницы, управляемое здравоохранение, частные клиники, научные факультеты и правоохранительные органы, в своем постоянном и экспоненциальном росте полагаются на пропаганду концепции «психических заболеваний» и ее последствий: лечения и исследований.
.
VII. Психическое заболевание как полезная метафора Абстрактные понятия составляют ядро всех отраслей человеческого знания.
Никто никогда не видел кварков, не распутывал химическую связь, не путешествовал по электромагнитной волне и не посещал бессознательное.
Это полезные метафоры, теоретические сущности, обладающие объяснительной или описательной силой.
«Психические расстройства» ничем не отличаются.
Они являются сокращением для передачи тревожной сущности «Другого».
Полезные в качестве таксономий, они также являются инструментами социального принуждения и конформизма, как заметили Мишель Фуко и Луи Альтюссер.
Отнесение как опасного, так и идиосинкразического к коллективной маргинализации является жизненно важным методом социальной инженерии.
Целью является прогресс через социальную сплоченность и регулирование инноваций и созидательного разрушения.
Таким образом, психиатрия воплощает предпочтение общества эволюции революции или, что еще хуже, хаосу.
Как это часто бывает с человеческими усилиями, это благородное дело, преследуемое беспринципно и догматично.
-
Эти Сложные Аспирантуры
19 Oct, 24 -
Юрист По Травмам - Верный Путь К Успех?
19 Oct, 24 -
Любит Ли Тебя Твоя «Тень»
19 Oct, 24 -
Улучшение Себя С Помощью Самогипноза
19 Oct, 24 -
Мотивация: Марионеточная Или Индивидуальная
19 Oct, 24
