Ёж ( Сергей Гришунин )

Зима в наших краях началась недавно.

Снега теперь стало хоть завались и мороз так окреп, что стены дома трещали и охали.

Все листья куда-то делись и деревья казались одинаково белыми.

Лишь ель и сосну легко узнавали и не путали.

От снега под солнцем болели глаза и, хотя светило оно редко и мало, вдаль мы особо не вглядывались, да и кого теперь увидишь на занесённой дороге? Луна ненадолго покидала наше небо и, когда дело моё подошло к вечеру, уже и вовсе стемнело.

Я отряхнул с лопаты снег и, пройдя по только что вычищенной дорожке, поднялся на крыльцо.

Потянув дверную ручку, я услышал слабый писк возле ног и, опустив глаза, увидел присыпанный снегом серый комочек.

Мне стало немного страшно и я тихо позвал, - Эй, брат.

- Ну ч-то там? - Подойди к дверям, тут зверь какой-то. - К-акой-то зверь? - Не знаю, сам посмотри.

- С-ейчас.

Он одел валенки и вышел.

Увидев находку, брат взял веник, счистил снег и, подумав, сказал, - Ёж п-ришёл. Я согласился с братом и добавил, - Замёрз почти.

- В д-ом его надо, д-авай рукавицы.

Он сунул в них руки и, обняв ежа ладонями, внёс в дом.

- К печке его, - посоветовал я. - К п-ечке, - кивнул брат и положил ежа на коврик возле печки.

Мы налили ему тёплого молока, ёж согрелся и стал с нами жить.

И мы часто думали с братом: откуда пришёл этот ёж и где проводят зиму остальные, но ничего не придумали толком, а ёж бегал по комнате, мелко стуча лапками.

Мы и не знали, что они такие длинные, и что у ежей ещё хвост есть.

Это брат первый сказал, - С-мотри хвост.

Брат говорит мне, что снег забрал себе тепло лета и жив им, только медвежьему меху возможно впитывать это тепло.

И он однажды показал мне тонкий пар идущий из сугроба.

Брат говорит мне, что Луна всё больше вбирает дневного света и потому так жирна в холодном небе и короток день.

Я слушаю моего брата.

Мы пьём чай и заводим патефон.

Пластинка у нас одна и так быстро кончается, что мы придумали ставить на неё гирьки разного веса, чтобы подольше играла музыка и не надоедала.

Как-то я подобрал такой вес гирьки, что музыка совпала со стуком ежовых лапок.

Получилось, что он ещё и танцует.

Брату понравилась моя выдумка и он долго думал, что мне такое сделать в подарок.

Тогда он надел на голову тряпичную курицу, которой мы накрывали чайник, и нахмурился серьёзно.

И стал он гудеть как самолёт и, хлопая руками, летать по комнате.

Наконец не выдержал, засмеялся и опустился на пол.

А я просто слёз не мог удержать от смеха.

Мы легли спать и утром я первым проснулся, и увидел, что возле дверей лежит яблоко и ещё какие-то листья.

Пока я разглядывал его, брат проснулся и тоже стал смотреть на яблоко.

Мы пополам разделили яблоко во время завтрака.

Брат сказал, - К-ак так? Уже зима, все яблоки упали, а те что не найдены - сгнили под снегом и листьями.

"Очень шуршал наш ёж ночью", - подумал я и ничего не сказал брату.

Этот день кончился очень быстро и был так долог, что вечера почти не осталось.

Мы поужинали и уснули.

А утром мы опять нашли у дверей яблоко и съели его.

На этот раз брат недолго размышлял и, заглянув под кровать, увидел, что на иглах спящего ежа несколько листьев.

Он снял их осторожно, принёс на стол и произнёс, - Т-очно - он. - Ты думаешь?. - Некому б-ольше.

Вечером мы только делали вид, что спим, а на самом деле лежали одетые, чтобы увидеть откуда ёж берёт эти яблоки.

Я чуть не заснул, но брат потревожил меня и сказал тихо, - В-идишь.

Я всмотрелся и разглядел как ёж, разбежавшись, приотворил дверь и выкатился на улицу.

Мы побежали следом.

Нас толкал тёмный ветер, а ёж так и не оглянулся, чтобы заметить нас.

Ветер мёл снег и от этого ёж становился всё более незаметным.

Мы были уже недалеко, чтобы потерять его из виду, как очутились возле крутого склона к реке.

Остановившись у края, мы наблюдали, что ёж покатился вниз, увеличиваясь в белый шар снега.

Уже на середине спуска шар был так велик, что я не понимал, как ёж сможет выбраться из него.

Но на пути встало дерево.

С размаху врезался в него шар.

Из развалившегося шара выскочил всклокоченный мужичок в сером ватнике и на валенках его были лыжи.

Он вымахал на середину оледеневшей реки и быстро исчез за поворотом.

- Х-орошие лыжи, - сказал брат.

- И снег в самый раз, - отозвался я. Мы вернулись домой и решили не запирать дверь, чтобы ёж опять смог вернуться, потому что приближалась самая холодная ночь этой зимы и покрывались инеем брови собак - спящих и не спящих.

Всю ночь ветер выл свою нищую песню.

Наутро небо было чистым и бледным.

Низко стояло солнце над волнами снега и медленно шёл человек.

Брат хорошо видел вдаль.

Он тронул меня за руку, сказав, - М-илиция.

Мы ждали ещё около получаса пока милицейский человек подошёл к дому.

Он постучал.

Мы открыли.

- День добрый.

- З-дравствуйте.

- Уже пять дней как мы ищем сбежавшего из мест заключения преступника.

Вы не заметили ничего подозрительного? - Т-акого не замечали, - огтветил мой брат.

- А за что он сидел? - спросил я. - Смешно сказать, воровал яблоки.

Милицейский человек посидел с нами ещё немного, встал и закрыл за собой дверь.

За всю зиму к нам больше так никто и не пришёл. Весной все дороги размокли, а лето ещё не наступило.