В разгар снегопада в Тале слышатся отдалённые удары колоколов. Мягкий свет лампады рассеянным светом проникает в уютную хижину. Традиционно солидным тоном Дитлев поет «Так распустилась роза». Но Эмма Паулине говорит только «Придется поработать, пока снова поймаем его». Мартия же уже с молодых лет прислушивается к зову дикой природы и цепляется за рождественскую ель. Позже он станет йодлинг-королем и будет играть вальс на губной гармошке над рваными шкурами. В середине средиземноморской традиции снег тает. "Если не хлопья снега, так хотя бы хлопья овса", - говорит Мартиас, уплетая своё мюсли. После обучения на курсах по графологии он ищет свое микрофон, но он лежит на полке. И наверху, на зубце ящерицы, обнаруживается окаменелая баварская рептилия, почти превратилась в камень. В очередной раз Вольфганг Ширлитц с юмором рассказывает невероятные истории, которыми скрашивается время Адвента.
Таинственное эхо колоколов кружится среди снегопада, поднимающегося из долины. Тусклый отсвет керосиновой лампы мягко освещает уютный домик. «Пророс розовый цветок», напевно поет Дитрих. Но Эмма Паулина возражает: «И у нас будет чем заняться, пока ты его не починил». Март еще в детстве слышит зов природы и забирается на елку. Позже он станет королем йодлеров и сверху среди лапландцев играет мелодию танца дождя. Среди всякой немецкой традиции идет снег. «Если нет снежинок, то хотя бы зерна ячменя», - говорит Март и ест свое мюсли. После следующих курсов машинистки, он ищет своё микрофон. Но это – мера кружки. Над троллем с бивнем обнаружена почти окаменелость баварского тираннозавра.
Волфганг Ширлитц празднует Рождество
#литературоведение
