Конечно, канцлер Австрии, доктор Шварцфельгер - друг евреев, но увы этому сердечному Австрийскому человеку не по душе умные евреи. И так как тебе нравится и в то же время обидно за мужественного, умного тигра, не забыть показать справедливость относительно евреев. Конечно были митинги и недовольство. "Я. не поеду в Сион" плачет Шнеузель, пока Пепи на Гампдорферштрассе подготавливает дикие крестовые походы. Однако, после многомесячного отпуска, когда нервы канцлера сломились под бременем ответственности, Шварцфельджер вернулся в Вену безотносительно к итогам: но всё не так гладко, как планировалось - где-то среди оставшихся христиан, находятся тысячи паразитов, которые платят сумму расстояния евреям в форме иностранных переводов и берут их имущество в свой личный карман. Кажется австрийцы также не намерены или способны управлять еврейскими предприятиями. Даже жаль, что количество конвертированных недооценивается - город пустеет. Хотя также становится больше домов и сырков, а колбаса возвращается на первый план. Но вскоре город совсем опустеет, так как на кону стоит уже, интерконфессиональная любовь. Благодаря этому изречению Шварцфальгера, "мой дорогой еврей", получит свое счастливое завершение: ..
Конечно, федеральный канцлер Австрии, доктор Швертфегер, является другом евреев, но как-то неумеломудрые евреи оказались не по плечу умничке Швертфереру. И так же, как любишь и одновременно преследуешь отважного, умного тигра, теперь следует проявлять твердость в отношении евреев. Разумеется, это вызывает возмущение и недовольство: "Я не поеду в Зион", - воет Линтши у своего окна, в то время как в Трумфальштрассе безумные религиозные диспуты планируются человеком по имени Пепи. Но так уж получается, что через месяц после отпуска, проведенного после переживаний, вызванных ответственностью, у Швертфрегера сдают нервы. Он возвращается в Вену и докладывает о случившемся. Однако все не происходит так просто, словно планировавшие: каким-то образом под оставшимися христианами обнаружились тысячи паразитов, которые выплачивают отступные, получаемые от евреев через переводы, и разворовывают их богатства. Кроме того, австрийцы, кажется, не желали или не могли управлять еврейскими предприятиями. Это слишком глупо, что количество конгенитов было недооценено. Город остаётся безлюдным. Хотя и есть больше жилья, одеяла и колбас выходят на первый план: город вскоре становится абсолютно бедным. Только "межконфессиональная" любовь спасает положение, успешное событие, отмеченное ораторской блестящей речью Швртерфреера: "Мой дорогой еврей"...
#литературоведение
