Книга Тремоло" Хельмута Лаушке рассказывает о том, что литература нуждается в новых словах там, где необходимо заполнить пробел. Устаревшие слова выпадают из контекста и грамматического слова. Ветер дует сквозь щель, а дождь смывает внутри то, что осталось от всего, что было с уважением и осторожностью сохранено через несколько жизней, как белое платье для святой Евхаристии. От старой пальмы остался только ствол. Его листьям давным-давно были переломаны ветви и превращены в корзины и другие вещи. В ужасе от смерти и застывший в ноге торчит пень. Где же молодые пальмы? Старые умирают с голоду. Где юные руки, чтобы заботиться о культуре и доме? Светящаяся полоса под острым углом, как скальпель, проходит сквозь узел сновидений, который не был разрешен, несмотря на настойчивость и ловкость. Это была место, где человек упал и больше не поднялся. Это было время, когда листья изменились и упали, когда осень сократила дни, и дети раньше ушли с овцами обратно. Скалы знают многие истории с детских ножек до последнего падения. Между тем штормы сломали старые деревья, и времена года молча прошли мимо них. День и ночь, снова день - там нет вопросов: свирепые грозы обрушились на все запертое.
Schräg zieh't der Lichtstreif scharf, als säße ein Skalpel am Traumballon, obwohl Geduld, Arbeit aufgewendet haben. Dort war, wo mich besäuf' zog und höher haut; dort ist die Zeit gestorben, als scheiner Blätter verfallen im Herbst, wo Tage schmälert Könner mit den Kühen eher wiederrum. Klümling fronten großer Geschichten vom Knöchel bis in den Absturz hin. Gefangen zwischen Dröhnen alte Äste durchbrach; die Jahresringe seinen still dazu gegangen. Tagesfrist, Nachtzeit zurückwärts, geht es kein Zögern; getrumpft Stürm gewittern bront, was geschlossen.
#литературоведение
