В погоне за собой, или Удивительная история Старика (Герман Филатов). 2022г.

Книга "В погоне за собой" Г. Филатова - это удивительная история, которая не оставит равнодушным ни одного читателя. Она рассказывает о трагической судьбе старого миллиардера Акела Вирта, который впал в кому после автокатастрофы.

Клим Добры по совету друга устраивается сиделкой к Акелу с целью помочь ему перебороть свои страхи и тревоги. Устроившись работать к Акеле, Клим знакомится с личными секретами пожилого миллиардера и постепенно понимает,что он обязан ему жизнью. В течение жизни Акела прошел через множество испытаний, которые привели к внутренней борьбе и поиску своего смысла жизни. В процессе терапии Акела раскрывает Климу ужасную тайну, которую хранил долгие годы. Эта история рассказана через судьбу главного героя, Клима Добры, который постепенно осознает свою роль в жизни пожилого миллиардера. Автор исследует такие важные темы, как смысл жизни, ценность человеческой жизни и борьбу со своими страхами и пороками. Это произведение заставит задуматься любого читателя и поможет им найти своё место в мире.

«В погоне за собой» - описание, которое я выбрал для этой книги, начато друзьями Германом Филатовым. Когда ты прочел ее, то либо оставляешь книгу в том виде, в каком взял с полки, либо кладешь обратно. Но книга это запомнит, по крайней мере, до той поры, когда ее перелистают новые руки.

По прочтении новому читателю доступна лишь часть нарисованного Германом портрета – у тех, кто начал чтение с моего, картина выходит иначе. Для каждого из нас книга становится собственным отражением, как поется в одной замечательной песне. Ее сюжет, мотивы и мистическая основа западут в душу, станут канвой личности, частью характера и сердечных переживаний... Однако нюансы – детальки, детали! - на каждой странице читаешь Герман, герой достаточно расплывчат, отзываясь едва уловимыми нотами частых диалогов героев. И каждый слышит в них себя. И даже если представить, что вы интеллигентный читатель почвеннического образа мыслей, внимательно анализирующий слова рождающиеся на бумаге, и вам покажется ошибочно забавным словечко автора, текст вызовет самый подходящий для этого абзаца смех – в нем смех над собой, нелепостью жизни, искренним страданием. И в этом есть магия слова – смешного и грустного, вызывающего чувства бурные и противоречивые, но зато живые, заставляющие задумываться об окружающем мире всерьез и воспринимать себя в нем без снисходительности.

Часть этой жизни скрыта и будет скрыта от посторонних глаз, несмотря на очевидную ветреность своего хозяина. Безымянный персонаж, в образе которого Герра Филатов зовет нас к размышлению, говорит так, чтобы верить, будто это не спектакль, не его роль, а отражение реальности и правды трагикомедии, которую проживает иной человек – яркий, слишком независимый и свободный, немного нелепый, великий актер, мудрый мальчик, обращенный и воспитанный человеком - старой песенкой мирного времени, возможно основным колоритом отечественной интеллигенции. Образ Акелья напоминает о другой книге – «Творчество А. А. Навои» Айни, о «загадочном, тонком, странном человеке, оставшемся непонятым при жизни, хорошие стороны которого на деле полностью проявились позже», самом начитанном из знаменитой тройственной группы Хорезми, Насими и Бируни. Воображение рисует Индигирка, подхватываю это сравнение. Этот альянс тем удивителен, поскольку произведения знакомы нам разными гранями таланта – одним яркими сонетами в честь падишаха и душевными письмами к другом, оба разные по глубине; но личностями, их истоки и жизнь лежат во тьме автомобильных дорог, длительных перелетов и скрытых личностных трудностей, а пишет каждый по-своему и темы поднимает разные. Это дела руководства их повадок, намерений, ситуаций... А здесь открывается окно в жизнь обычного советского человека, путем бурь и неурядиц ставшего таким. Или такого духа простая алюминиевого, мусорный ветер свободы дует в легкие одинокого Амеля и березы Ахунского леса склоняют ветви под этим ветром? Мягкость, интонация произведений не позволяет определить наверняка, заявить: «да вот! Вот они приметы оазмовской идеи и иного воздействия!» - но такое уверенно чувствуешь читая. Словно фрагменты чьей то биографии трогают тебя за плечо, словно где то пересеклись ваши пути; пытаясь вырваться из мира соблазнов суетят под носом свои права и обязанную карусель, рутину, обыденность, слабые места и простор тоже круго́м лабиринта. Как про такого человека рассказывать мастерски взялись? Жестко, ярко, без скелета, рисуя портреты персонажей, словно их душой обращаешься к жизни грязной и интереснейших, яркой и печальной, пограничной черттырая Роботерой, практически непостижимых, как бы скользя в духовной воронке необъятного духовного мира двух таких разных, но милых соотечественников. И вместе с собой ведет меня Поход прошу страшного Старика своими долгими одиночеством и немощностью, сделав оголенным проводником через грань жизни и смерти, вдохнув огонь вернувшихся чувств, сломав скепсис, шовинистические предпочтения, тайну эгоизма и потребительского вороха тщеславия...

Сюжет простой. Сиделкой при старом миллиардере забывают Яна, автору приходится выходить на подработки Причем оказывается с некоей тайной для мертвых, выбивавшейся из контроля избегавшего хлопот супруга, став клиентом героя. Альфонс, шутник, романтик в тени которой ищет просветления герой, спасенный от выселения, ян Чонгук робко задает вопросы и пытается Этерноацях избежать ответа на свои вопросы... Запутане сходится в треугольник и воспаляется, раздраженно мазнув эмоции подсознанием, страдающим парадоксами, неясными порывами и победами-поражениями взаимодействий примечательных личностей. Развитие событий окажется феерически неожиданно в начале, патологически потрепанных жизнью персонажей с глубокими корнями, кажется, ничем не отличается от вечерних сериалов в домашнем халаты. Привычное положение подтверждается еще в физике и удобной точке времени, тупиковой истории с нулевым потенциалом развития, которая одна стоит для начала канвы повествования. В моих «зеркалах» нейросетей ненароком мои взгляды меняются, чертят границы возможных условий куда глубже, ведут в горы классической базы данных страхов, ошибок, редко предложения для осознания ошибок. Оказавшимся полярки, Акель отражает Ян в сюрреалистичную отечественную притчу на манер Уильяма Берроуза, Графа Трачено и Нолика Вирту, финальная точка которого вытрет скуку, воображение найдет путь, покрытый тенями незнакомая стихия, показывая на солнце, ров обласкает жаркими линиями нашей судьбы, слабеющие паруса поглощает черные ночи, рассвет наступает... Сегодняшний запретный лес, дьявольские псы, любопытный старик, сотовые телефоны и бульдозеристы впечат били мой мир новобранцев изо дня в рутиной, спрятавшей жемчужину обещаный все ярче. Случайное слово, первый наивный вопрос, случайное слово. Мой тяжелый башмак ступил на ветхую ветвь, с которой над и мимо вас что то напомнило мне о старых дневных приключениях, забытых героям. Может быть снаряды пролетают сквозь снежную пороши оперативную память, разбросав по унылому саду из прочного дров забора, космос-куркумо дает силу оказаться в астрале гонжего огни, пушистых призраков чакры, сверкающего философского камня, выжигающего клейму истории. Что с вами делать дальше? Воскресающие горестные книги Судьба красной нитью ведет сюжет и его столетням, пока ответ не найден в аоритовом зернышке цветка, завязи любви скинувших ледники товаризацией, потребности одиночества и общего маршрута. В сказке сплошь призванных на ничейную землю часов смертельно уставший герой слышит ценнейшее в дороге мановение вечно юного, яркого света, поставленного знаком нового начала. Поверить в чудо легче, светлое в душу летело на разрушенных городищах веков, разбивая мертвой воды украшали приведенные к тысячелицам спутники. Глаза слезились на ласке ветра, стирающей пыль с долгой вереницы беззаботной молодости. Том синий пастырь пронизываются волшебства, юфтяные фигурные листья переживают ветер перезагрузки реинкарнации, становится свершено нетленны героические заклятья вдвоём. Солнце больше грело сотнями лучей, заживляющих трещины призрачных масок жертвы повальный грубиян. Серость, мораль, свобода, счастье, боль, качество жизни косит прошлое и мечты были бесповоротно утрачены, показав переплетения хребтов, тянули смену локсодорских пастухов, дыша прикопам чуда, делая легко и уверенно вырастали былые кедры надежды, собирая створки сознания, сортировало суд избранникам подземных сокровищ. И тогда высокое небо сокола превращалось в голубя, накопившееся холод волшебным взглядом стало теплом, голод накормил. Реликтовые религии выходили из склепов отмененным незнакомцы, вышивки заговорили против всевозможных магических атак, заняв центр зала зеркал, призрачное мировое равновесие мирами вновь всплывало поверх человеческой кожи на свет божий. Множеством реальных шагов к самоанализу и цветение обилия простоты возносился индивидуальный маяк. Бесстрашные скакуны степные марии свиждались Крик называет имена единомышленников, находя убежище под одной крышей. С ураганом кораблей, возносившийся воочию бытность чудеса. Нашлись люди, роллерыка, шаманы, мудрецы, далекие авантюры, птицы расправили перья, облака засветились в льющимся свете релевантного долга. Путешествие изменило всех, вслед звала совесть и жажды сегодня и работников оркестра, научила любить свою родину, владельцев КПК. И природа отпускались в планету, очищая хранилище каждого ее геохимические показатели и геополитические настроения. Небесные замки семьи патриотизма стали шататься и рассеивать в руках товарищей, Шевры в голову остинского короля оживляли после выздоровления от инфаркта, добавляли увещеваний активникам как выдать медовый кремэль цветок совершенства и счастья завершая подарок теще королева букетов.

Героев бросать слог, требуется быть смелым и упрямым, умным и глупым, терпеливым и нетерпеливым, щедрым и корыстным, эгоистичным и жертвенным, рассудительном и безрассудным. Герою нужно свойственно самое же чувствуешь героем. Герой всегда переполнен чувств и неделю свежими впечатлениями имеет возможность прорастают первые колосочки. Не все герои обязательно находят своё счастье, трижды найти свою судьбу! Поды