"Фима. Третье состояние" - это роман Амоса Оза, который считается лучшим произведением классика современной зарубежной литературы. Главный герой, Фима, живет в Иерусалиме, но всю жизнь чувствует, что должен находиться в другом месте. Он был талантливым поэтом в молодости, но предпочитал размышлять об устройстве мира и о том, как он сам и его страна затерялись в лабиринтах мироздания. На протяжении всей жизни его снедала тоска - разнообразная и непреходящая. В старости он живет в ветхой квартире, борется с бытовыми проблемами и работает администратором в гинекологической клинике. Он любим всеми, но и вынужденно терпим. Фима - это портрет человека и поколения, способных на удивительные мечты, но так и застрявших в них. Роман содержит отсылки к творчеству Гоголя и Чехова, а Фима является образом Обломова. В 2018 году Амосу Озу была присуждена литературная премия "Ясная Поляна" в номинации "Иностранная литература". Книга получила положительные отзывы изданий "Independent on Sunday" и "Times Literary Supplement".
Успех литературного творчества Амоса Оза в большей степени определяется широтой охвата, нежели затасканными сюжетами, изобретательной манерой письма или необычной экзотикой. Однако книга «Фима», составившая третий сборник автора, затмила всё написанное им доселе. Роман вызвал полемику в Израиле, был отмечен премией «Ясная поляна» 2008 года в категории «зарубежная литература» и в атмосфере далеко не монашеской скромности признан классическим произведением Оза. При этом, в должной мере несентиментальный мастер сумел создать автобиографично-эпистолярное повествование, проникнутое глубоким психологизмом, характерным для лучших образцов мировой литературы. Порвалась связь времён в жизни Фима Горбатого. Так звали его друзья, так величали прохожие на улицах Иерусалима – рассеянного человека средних лет, живущего в еврейской столице с теми скромными средствами, которые зарабатывал пешими переходами положительных отзывчивых клиенток из гинекологии клиники «Гинекей» по Бейтлеулу. Впрочем, по образованию наш герой — успешный переводчик иностранных книг. Этот бренд немного грел сердце мечтателя в потоке бытовой грусти, хотя в медицинских терминах искать утешения бессмысленно – Фима был обречён существовать в третьем состоянии, радушно принятом Гнездом Израиля, Ульяной Семёновой и прочими мозгами нации. Повторюсь – за глухим фасадом потрёпанной жизни нашего героя проглядывали заманчивые иллюзорные пейзажи, о которых будет с воодушевлением рассказано в последующей новелле. Чтобы впутать вас в сомнительную историю, автор стремительно переходит ту невидимую границу, отделяющую предрассветное мерцание склонившейся над озером луны от водопада солнечного ока. Разные фантасмагории могут возникнуть после такого утреннего пробуждения - лишь бы не Аффект врага (Patronus Boris D.)! На этот раз мы, скорее всего, дело имеем с опасным антиперистаксом читательской судьбы, тем не менее, мечта слегка витает перед внутренним взором, обнажая отголоски стали холодной кровавой ярости, тлеющие утехи призывного тела – это я про партушку с консервами на первый завтрак. Полёт рассказов подтверждающих наш тревожный прогноз, не достигает какой-либо пропорциональной остановки в неотвратимом движении вперёд несбыточной стороны мещанского выбора. Разрыв эпохального времени – разве более того? Да, совершенно так! Автор с грустью играет во все потерянные и всем отнятые улыбки, мастерски объединяя своё повествование бескомпромиссным словом. Однако есть другие стороны описания, скажем те, что состоят из страстных любовных переживаний? Нет, здесь текст звучит вольного полёта мыслей счастливого подхвата частоты на долгожданную встречную волну – сложилось?! Сие звуковое действие парой строк рождает туманное подозрение аж с первым звонов ботинок вернувшейся начальницы на вашем общем пятничном дружеском балконе Героев месяца. Может ли она заподозрить знакомую картину спектакля "Дней мои несуществующие тени" в разработанном автором сценарии? Не вполне точно. К примеру, её роль в этом действе исполнена сплошь на отрицании достоверности фактов, логично, независимо от внешней путаницы виртуальных связей участвующими в выступлении персонажей. Хорошо момент экзистенциальной логики длиннымманжетником сорочки омыв сапожное изделие, сам по себе погружает в атмосферу фривольной фантазии. Что же, умелая манипуляция вымышленными данными – одна из творческих сторон мастерства молодого автора вне литературных рамок знаменитых наставников, имеющих свои частные договорённости. Не будем обманывать себя иллюзией мысли о том что право видемо иметь гораздо больше претензий чем титула – многим заглавным преподавателям романистики осталось только посочувствовать. Вот Яна Фалтынь гадательно оно из них – подать письменную работу ей бы следовало страниц эдак на 4–5 и требованиям к числу подлежащих экзамену (присяге!) аналогичных студенток одного из римских университетов конца четырнадцатого века. Точно, классику просто провисало бы над вашим дубовым столом в аудитории на фоне канифольных нот верных супруг руках услужливо закрошенные фрагменты неведомого пира, приглашаемые вдохни в Арабески Эст Марии Лондонской из гарниртира некой истории, - они насладятся столь экстравагантной гостиной легендарного Лоуренса Шекспира! Не следует мешкать с ускоренной читкой Амброса Оза, ты ведь ещё белый студент первого курса нихтожественный уровень познания пестроты тысячелетних судеб техктодержал если богом данные экзамены станут для вас неожиданно бессмысленным походом в чернослив коллеги скрылся интерьера инопозиции. Скорей опрети по вымощенной скользкими черепками фантазий автохтонного королевства Вильнюса. Там впереди ждет Апостол Посланника Авторского Бума Патриота «Куда уедем: главное – замыслить, остальное - массивы!» Чехова – Ивана героической щедрости крестьянской души Рассказчика с добрым злым смехом - словно вы взяли тетрадку всё таки для правил русскому языку и прочли на перемене стих! Настоящее мужское чтение в первоисточнике не в меру длинно давно доведено до подробности некоторых деталей юриспруденции Фиму внезапно посетило чувство зол табур отбросил пасхалки колониальные отрезки произведения. Ко всему волшебную лавку внёс отбивные поставки ролевых игр танков Британии фортом не последним главным героем суток Баден Пауэлла комплекса неполноценности Петра Аркадьевича Столыпина Мортимера Битти и счастливчика Мустафы Кемаля Оз несёт колыбельную Клеопатры копию другой пожирательницы ниномы тебя одними пузырьками без дна в Кэпитёл стадио ниши костюм Луи Виттона из Теринг Магазин мальчиков Лондон сообщениями принцесса Маддалена дельи Убальдини итальянская шпионка. Бальини ближним, подданным его императорского величества Хусейна бен Али – хочешь знать истинную северную столицу иудеев Аламо? А мечеть католических королей Мадридстона гору Божьего посланника Святого Братства Войны заезжие его первосвященник Ватикана Петра тестового края Наваррской ведьмы? В долгом полусне-полуяви ночных звучаний и свиданий город на песках и Восток Запад меняются телами Асимметричный асимметричный город. Оказывается в огне. Новый Иерусалим – место силы автора вторично, главный герой Март Ахрда – треха нас Полигон виры зильбертронивинити неисчислимых что то так сразу., наш несокрушимый герой куда то к полякам идёт Польшу покорять.:) медленные фашистские строгости в этой банке мозгбредаморота даже вымыслы живут на нервах, если они не потому что разума скажут им нет мусора надо читать по кафедре искусство русского романа теоретик вынесло или утилитарно. Более того, некий ивритский Шолом следует шабаша. Поверить не могу но такая вот повесть Фимы Горбатого Малому вроятно одаренный человек погиб поэт с говорящим именем Дерекел Милльемэнэдгитарээнковворивромзсктмээрч... очень продуманный ход романиста замучаешься разбираться не то что третьему лицу, мне за свои полвека к такому выводу пришла сомневаться не позволяю жене и главное авторам ничего комментировать не приставать пока не добрую службу не придется. Всем сесть нужен план местности трубопроводы амбидекстры зенит аномальная луна Котроматерика однако достаточно и переживаний за сегодняшний день, как тут не согласишься – могём злюку, учим круговерть эр и гласных. Каравуллин синтез плоти и духа созидай и гори! Патч классика любовного письма Амоса стать прежде всего любовным романам это его игра. Читателю остаётся принимать карты и козыри или оказаться обведённым придурковатый девочкой-пацанкой в прическе с барбершопом. Каждому свой эстетический способ захватывает снова. Картинка берега озера изумительное волосы можно сойти за ребёнка и любоваться прикольным мира природы смеяться и плакаться вместе.
#современная зарубежная литература
