Позорная же площадь за банями, где Григорий Мартынов обыкновенно сиживал с соседями, наблюдая, как шлепают через реку поселенцы, тоже являла запустение, только вечный навозный дух тлел над ней, жирно-едкий, темнолиловый. Глядя временами на эту опустелую по воскресеньям площадь, Григорий зашептал:
— Тихо ли?
И еще тише, подслушав молчание, примолвил:
"Сейчас бы бабу сюда".
Косоглазый мужик дернул его за рукав.
Григорий отговорился. Ему хорошо запомнилось, что ничего подобного с бабами перед заселением еще не водилось, и сам он лежал-полеживал открыто по разным нелогическим причинам, а всякий раз бабы или солдаты или ребятишки вертелись посторонне. От других рыбаков слышал он, будто будет сейчас беготня с большими свертками: там, дескать, теплая вода с отваром моркови и солью, но свертков почему-то не появлялось, а ровно в полдень бабам и ребятишкам было разрешено походить внутри кордона. Солдат был, правда, всего один, с колена целил через весь город и все время лил мимо, зато баб видимо-невидимо. Они принимались петь патриотические песни, некоторые просили Григория петь вместе с ними. Часовой тоже подсел, бахнул раз из ружья по-солдатски и сказал сквозь слезы:
«Живи, однорогенький!»
Затем бабы сами разбежались, и на том дело кончилось. Но если раньше, когда на улице он видел двух женщин вместе, это казалось ему просто женской болтовней, то теперь, разглядев, как дружно судачили кумушки из свайного дома, Григорий Мартынов сообразил, что это — дело другое. Он ходил к соседке только за солью и самокрутками, но баба, должно быть, этого не понимала, потому что была приветлива. Да еще подмигнула как-то раз прохожему Прова Антоныча. Когда ворота за мной захлопнулись и я двинулся в путь, неугомонная соседка с таким видом наблюдала за удалявшимся Григорием Мартыновым, что кругом засобирались мужики и зашептались. После обеда мне пришлось одному работать на кордоне. Это место — самая опасная граница края. Если здесь прорвутся с Матугиных сопок туземцы, вся мужская сила колонийского населения должна грудью встречать врага. Я знал, что уже там была сооружена огромная огневая батарея и навезено множество картечей. Кроме того, было везде оставлено сено, хворост, кресало, трут, спички — все, чем мог разжечься огонь костра. Солдату велено было ходить из конца в конец. По этому сигналу должны были собраться охотники на выручку гарнизону. Колонисты и китайцы будут совместно отражать нападение, совершенно стихийно. Армия будет являться лишь в крайних случаях. Вступая в отряд береговой стражи, рядовые
Книга Александра Грина - продолжение сказочной трилогии "Золотая цепь" об истории Кассандры. Динамичный сюжет развертывается в болотистой местности, где создана колония.
#зарубежная классика
#классическая проза
#русская классика
