Эта книга повествует о необычной судьбе Владимира Соловьева - выдающегося русского философа и поэта конца XIX века. Он был человеком глубокой веры и духовных исканий. Посвятив себя философии и поэзии, Соловьев в то же время стремился следовать христианскому идеалу добродетели и всепрощения.
Описывая похороны, на которых Соловьев провожал гроб умершей, автор запечатлевает образ философа-аскета, похожего на рыцаря-монаха. Его высокая худая фигура, старенькая шуба и непокрытая голова - все говорит о пренебрежении мирскими благами и суетой. Соловьев выделяется среди прочих скорбящих, кажется чуждым их обыденности.
Этот образ рыцаря духа, идущего своим особым путем, пронизывает всю книгу. Через биографию Соловьева автор исследует путь человека, посвятившего жизнь служению высоким идеалам. Книга заставляет задуматься о ценности духовных поисков и жертвенного следования своему предназначению.
Рыцарь-Монах
Книга воспоминаний в прозе И.А. Ильина «Рыцарь — Монах» представляет собой вольный пересказ его магистерской речи, которую он произнёс на государственном акте в Санкт-Петербургском университете 26 мая 1901 года, накануне своей предполагавшейся поездки в Россию в 1887 году. Публикация этой речи состоялась в том же самом выпуске «Богословского Вестника» за 1914 год, где были опубликованы тезисы речи Ильфа от 7 декабря 1935 года, правда, лишь после его кончины. Работа является одним из немногих уцелевших произведений завершающего этапа истории русского православного богословия, гегельянско-эклектического по своему духу.
Автор характеризует свои лекции как попытку «истолковать историю русской мысли в связи со всем происходившим в значительной части жизни русского народа как в прошлом так и в настоящем». По словам Ильина, «духовный опыт русского народа рядом с западным опытом и народная вера образовали специфическое целое духа русского народа», так что они объединены «в мужественный самоотверженный героизм основанной на вере целостности духа».
Ильин, прослеживая взаимосвязь мысли и жизни русской души, доказывает ценность собственных воззрений целью дальнейшего изучения именно религиозных воззрений русских святых Димитрия Прилуцкого и Сергия Радонежского. Кое-какие члены аудитории называют их учителями, оправдывают некоторые (неправильные) поступки нигилизма русского народа и вообще думают, что Ильин собирается восхвалять Дмитрия и Сергия. Ильин в ответ говорит, что это совершенно не так. К примеру, он отмечает, что «умный и талантливый» Дмитрий Прилуцкий, создавая свой стиль духовного воздействия, стремился и гонениям, и насилию поставить могучий барьер робости и тишины искания правды Божией. Но, по мнению Ильина, именно положительное начало характерна для обоих указанных мыслителей. Оно претерпело изменения и эволюцию в их идеях, однако, при этом принципиальным изгибом стал лишь «отход Дмитрия в сторону неверия и выход Сергия окольным путем нашли выход здесь в жизни».
Также Ильин цитирует наблюдение В.О. Ключевского о русском суеверии. В самом деле, Ключевский писал: «У нас неумение или нежелание философствовать соединялись с наклонностью к мистической вульгарности, в которой чувствовалось какое-то упрямое и нелепое самодовольство, похожее на безотчетное удальство». Правда мнению, что видели умы иудейские и греческие откровение Троицы, Ильин демонстрирует несостоятельность подобных теорий. Господь ясно указал Моисею Его Имя, которое равняется определённо Троическому. Тем не менее, даже это не могло привести к пониманию Троицы.
Аудиокнига «Рыцарь-монах» написана автором Александр Блок в 1910 году.
Минимальный возраст читателя: 6
Язык: Русский
Описание книги от Александр Блок
«Одно воспоминание для меня неизгладимо. Лет двенадцать назад, в бесцветный петербургский день, я провожал гроб умершей. Передо мной шел большого роста худой человек в старенькой шубе, с непокрытой головой. Перепархивал редкий снег, но все было одноцветно и белесовато, как бывает только в Петербурге, а снег можно было видеть только на фоне идущей впереди фигуры; на буром воротнике шубы лежали длинные серостальные пряди волос. Фигура казалась силуэтом, до того она была жутко не похожа на окружающее. Рядом со мной генерал сказал соседке: „Знаете, кто эта дубина? Владимир Соловьев“. Действительно, шествие этого человека казалось диким среди кучки обыкновенных людей, трусивших за колесницей. Через несколько минут я поднял глаза: человека уже не было; он исчез как-то незаметно – и шествие превратилось в обыкновенную похоронную процессию…»
