Николай, или просто Никешка, был странным жителем Чумляцкого завода. Каждое утро он вставал задолго до рабочего свистка, высовывался из окна своего дома и пристально рассматривал прохожих. Казалось, Никешка нес какую-то тайную службу, обязанностью которой было не пропустить на улице ни одного человека, чтобы не осыпать его бранью и проклятиями. Особенно доставалось от него двум соседям - старику Мирону и дозорному Евграфу Ковшову. Мирон был его ближайшим соседом, а Ковшов жил напротив через улицу. Каждое утро Никешка высматривал их из своего окна и осыпал такой непотребной бранью, что прохожие начинали краснеть и ускоряли шаг, а некоторые даже переходили на другую сторону улицы, лишь бы не слышать этих слов. Но откуда в Никешке эта ненависть к людям и зачем ему нужно было так рано вставать, чтобы выливать свою злобу - этого никто понять не мог. Такова была загадка Чумляцкого завода, которую автор пытается разгадать на страницах этой книги.
Книга Дмитрия Мамина-Сибиряка “Морок” повествует о жизни Никашки, который работал на Чумлякском заводе и отличался своей грубостью и необщительностью. Он вставал на работу очень рано, до свистка, и наблюдал за прохожими из окна своей комнаты. Никашка был недоволен жизнью и постоянно ругался на соседей, особенно на старика Мирона и дозорного Евграфа Ковшова. Книга показывает, что даже маленькие поступки могут повлиять на жизнь людей и изменить их отношение к окружающим.
Электронная Книга «Морок» написана автором Дмитрий Мамин-Сибиряк в 1888 году.
Минимальный возраст читателя: 12
Язык: Русский
Описание книги от Дмитрий Мамин-Сибиряк
«Зачем Никешка подымался ни свет ни заря, на Чумляцком заводе этого никто не мог сказать. А он все-таки вставал до свистка на фабрике, точно службу служил. Подымется на самом «брезгу», высунет свою лохматую голову в окно и глазеет на улицу, как сыч. Добрые люди на работу идут, а Никешка в окно глядит и не пропустит мимо ни одного человека, чтобы не обругать. Особенно доставалось от него соседям – старику Мирону и дозорному Евграфу Ковшову. Мирон жил рядом, а Ковшов – напротив…»
