"Любовь на острове чертей" - это сборник прозы, который представляет собой нетривиальное сочетание парадоксального мышления и стремления к глубокому пониманию духовности народа. Автор, через ярких персонажей и остроумные сюжеты, исследует различные аспекты человеческих отношений и общественных явлений. В рассказах присутствуют нестандартные идеи, аргументы и точки зрения, которые вызывают настороженность и заставляют задуматься. Книга отличается оригинальностью и привлекательностью для читателей, которые ищут необычные и глубокие произведения литературы.
Уже сто лет про минувшую войну не слыхали? Да вот же он, где стоял, там и стоит. Чуть-чуть в землю порастая – там… А говорят, на Старом Арбате дома снесли. И на Трубной нет знакомых улиц. Эх-ма, будь что будет! Проведем эту ночь так, как будто никакой войны и не было и нет ни детства, ни юности, ни телика, ни балкона, ни стариковского доха, ни нахлобученного надо всем крестика. Будь что будет, у ворот белокаменных нашего Отечества! Явится сейчас какой добрый молодец, раскроет они, войдя, пасть, рявкнет односложное слово-пароль – и станет Яшка снова… От избытка чувств он хряснул дверью подъезда так, что стекла во всех окнах Садового кольца дружно и печально зазвенели. Внутри завывала и стонала какая-то гремучая смесь – то ли землетрясение, то ли выло радио…
"Было бы странно все это рассказать, если бы этот сборник вышел по истечении даже ста лет – такая тут многословность, прямо-таки пародийность текста. Если предположить, что от момента этой истории давно уже осталось не «старым арбатом и трубной», и следа не отыщешь, если и самый автор уже на свете не живет и в той квартире даже не жил, и улица Садовая находится в черте той Москвы совсем в другом месте, да и теперь наверняка переименована, а дом этот снесли лет десять как, тогда где ж она, ирония наша над самими собой – может, эти слова с машинописи, которую он не найдя того, кому мог бы продать, дал той фирме полиграфистов, которая и напечатала такие яркие книжки? Вот выходит какой-нибудь современный писатель, к примеру, Денис Давыдов, про который известно, кажется, только что он зять какого-то писательского племянника по первому браку, и смотрит на тех старых писателей прошлого века, все они кажется, ему недалекими провинциалами, и начинает делать то, что говорил Яков Шехтером и что в свою очередь говорили все авторы старого Израиля, "играть с историей", рисуя якобы то какие-то газетные рассказы и отрывки, и пьесы, которые он сам будто бы до того сам рассказывал, потом только выкидывая все диалоги и фразы и перемешивая их со своими уже придуманными диалогами и фразами, в которых иные слова заменены ими, или изменены некоторые смыслы, или целые понятия, но все только для того чтобы и на это посмотреть и что-то произнести. При этом следует учитывать и то, что подобный "новый автор" должен обладать тем литературным вкусом, которым обладали тогда новые писатели, которых критикует Яков Шехтман – те же Набоков и Бану Мирон, чтобы понимать, какой вопрос перед ним ставить, какое решение принять. Если нет – получается как в этом рассказе.
Электронная Книга «Любовь на острове чертей (сборник)» написана автором Яков Шехтер в 2013 году.
Минимальный возраст читателя: 16
Язык: Русский
Описание книги от Яков Шехтер
«Это проза нетривиальная, сочетающая в себе парадоксальность мышления со стремлением глубже постичь природу духовности своего народа».
Дина Рубина
«Ко всем своим прочим недостаткам или достоинствам – дело зависит только от позиции наблюдателя – Тетельбойм отличался крайне правыми взглядами. Усвоенный когда-то на уроках ГРОБ (гражданской обороны) принцип: ни пяди родной земли врагу – он нёс сквозь перипетии и пертурбации израильской действительности, как святую хоругвь. Не разделяющих его воззрения Тетельбойм зачислял в отряд «пидарасов», а особенно злостных, относил к подвиду «пидеров гнойных».
Все прочее человечество проходило по разряду «козлов». Будучи абсолютно убежденным в собственной правоте, он давно перестал обращать внимание на аргументы и факты, относя первые к разряду пидарастической пропаганды, а вторые к пропагандированию пидарасизма. Короче говоря, это был интересный и остроумный собеседник».
Из рассказа «Страшная шкода»
«Проходя в очередной раз по другой стороне улицы, он издалека заметил толпу, собравшуюся напротив офиса. Взволнованные зеваки плотным кольцом окружили косо припаркованную «скорую помощь» и милицейскую темно-синюю машину.
– Что случилось? – спросил Праведник, перейдя улицу. Ему никто не ответил.
– Несут, – крикнул кто-то из открытой двери парадного. Толпа расступилась, и санитары деловито вытащили один за другими две пары носилок. Под окровавленными простынями угадывались очертания человеческих тел. Порыв ветра откинул угол простыни и Праведник увидел бледно-синее лицо президента. Посредине лба чернела кровавая вмятина.
– Контрольный выстрел, – прокомментировали в толпе. – Профессионал работал.
– Заказали, значит, – равнодушно согласился другой голос. Праведник резко обернулся, но не успел увидеть говорившего.
– Одни воры других уложили, – злобно бросила краснолицая бабка, плотно повязанная дешевым платочком. – Стекла-то какие отгрохали, ни стыда, ни совести. Людям есть нечего, а они, тьфу, – бабка сплюнула и растерла слюну ногой.
– Нехорошо на покойников плевать-то, – произнес тот же голос.
– На воров можно, – отрезала бабка и плюнула еще раз».
Из рассказа «Праведник»
«Когда секретарь объявил о приходе очередной посетительницы, Гевер не обратил на нее никакого внимания. Он даже не поднял голову, дочитывая срочную бумагу. Каждый день в его контору приходили десятки просителей, и все хотели поговорить именно с хозяином. Как правило, их дело заканчивалось небольшой суммой, поэтому мелкие деньги Гевер держал в выдвижном ящике письменного стола. Дочитывая письмо, он машинально выдвинул ящик и засунул в него руку.
Подняв голову, он замер с рукой, запущенной в письменный ящик. Перед ним стояла Махлат, еще более красивая, чем при расставании, а на руках у нее спало их общее дитя, маленький кудрявый демон.
– Отец давно понял, что ты догадался, – сказала Махлат. – И отправил меня к тебе.
Гевер молчал. Происходящее казалось сном, фантазией, дурной сказкой. Махлат расплакалась.
– Разве я виновата, что родилась демоном? Разве ребенок виноват, что ты его отец? И нам хочется немного любви и радости. Мы ведь тоже твоя семья!
Гевер молчал. Он ожидал чего угодно, но только не такого поворота событий. Ребенок проснулся, покрутил лобастой головой, посмотрел на Гевера и заплакал. Махлат присела на стул, не стесняясь, обнажила крепкую молодую грудь и засунула набухший сосок в ротик младенца. Он приник к ней, и принялся жадно сосать.
Тысячи разных мыслей, планов и решений промелькнули голове Гевера. Но обнаженная грудь подняла в нем волну такого безумного вожделения, что все эти планы, мысли и решения мгновенно испарились, сгинули без следа, словно морская пена под жаром полуденного солнца.
– Нам ничего не нужно, – сказала Махлат. – Разреши только поселиться в подвале твоей гасиенды. Никто про нас не узнает. Мы будем очень осторожны, мы умеем, ты ведь знаешь, кто мы.
Гевер кивнул».
Из рассказа «Бесы в синагоге, или Любовь на острове чертей»
