Книга "Эстетика «Мертвых душ» и ее наследие" посвящена изучению эстетических аспектов знаменитого романа Н.В. Гоголя "Мертвые души" и его влияния на русскую литературу. Автор анализирует языковые, стилистические и жанровые особенности произведения, а также его роль в развитии русской литературы XIX века. Книга содержит интересные и глубокие мысли об эстетических принципах, на которых основывался Гоголь при написании своего произведения, и о том, как они повлияли на творчество других писателей. Автор также исследует темы, поднимаемые в "Мертвых душах", и их отражение в русской культуре. Книга будет интересна как профессионалам в области литературы и искусства, так и широкому кругу читателей, интересующихся русской культурой и ее наследием.
"На низком и глубоком стуле восседает чрезвычайно исхудавший человек; на нем халатик и трогательно смятая вокруг тонкой шеи белая сорочка, с которой как будто еще не сошел отпечаток мучительной ночи. Он сидит, слегка подавшись вперед, и смотрит прямо перед собой, и в самой его позе чувствуется то особое, пристальное, словно хищное любопытство, которое умел испытывать только Гоголь. Да – это Гоголь. Это – его тревожная заостренность черт, и его, столь близкая для нас, глянцевито завесившая ухо прядь волос..."
Книга “Эстетика “Мертвых Душ” и ее наследие автора Иннокентию Анненскому” описывает человека, сидящего на низком и глубоком стульях, одетого в халат и белую сорочку, смятую вокруг тонкой шеи. Он смотрит прямо перед собой, и в его позе чувствуется пристальное и хищное любопытство. Это - Гоголь, его черты заострены, а волосы завесили ухо. В книге исследуется эстетика “Мертвых Душ”, а также наследие автора, Иннокентия Анненского.
Электронная Книга «Эстетика «Мертвых душ» и ее наследье» написана автором Иннокентий Анненский в 1911 году.
Минимальный возраст читателя: 12
Язык: Русский
Описание книги от Иннокентий Анненский
«На низком и глубоком стуле сидит похудевший донельзя человек; на нем халатик и трогательно смятая вокруг тонкой шеи белая сорочка, с которой как бы не сошел еще отпечаток мучительной ночи. Сидит он, немного подавшись вперед, и смотрит прямо перед собою, и в самой позе его чувствуется то особое, пристальное, как бы хищное любопытство, которое умел испытывать только Гоголь. Да – это Гоголь. Это – его тревожная заостренность черт, и его, столь для нас близкая, глянцевито завесившая ухо, скобка волос…»
