Если на какой-нибудь международной конференции, связанной с Интернетом или свободным программным обеспечением, вы вдруг услышите имя Гэндальф, не пытайтесь заметить в толпе седовласого старика с длинной бородой и волшебным посохом.
Вместо этого вы, скорее всего, увидите энергичного молодого человека в футболке Mozilla, который будет рад поговорить с вами о проектах с открытым исходным кодом, сообществах и будущем Интернета.
И, поверьте, к этому стоит прислушаться – не часто в современном мире можно встретить такой заряд энтузиазма и страсти к своему делу.
Гэндальф известен во всем мире как Збигнев Бранецкий.
Он родился в Польше и сейчас работает в корпорации Mozilla (принадлежит одноименному некоммерческому фонду).
Впервые он столкнулся с разработкой браузеров в 2000 году, когда Netscape (кодовая база которого легла в основу тогда еще очень молодого проекта Mozilla) криво отображал написанную им веб-страницу.
«Я пытался сказать разработчикам, что в их браузере есть ошибка, но они быстро объяснили, что есть такая вещь, как веб-стандарт, и на самом деле ошибка была у меня», — вспоминает Гэндальф.
Попутно он узнал, что браузер Mozilla — это открытый проект, в разработке которого может участвовать каждый, и эта идея захватила его воображение: – До недавнего времени существовало только два браузера, созданных Microsoft и Netscape, и веб-разработчикам оставалось только следовать решению этих двух компаний.
И вдруг мне говорят, что я сам могу влиять на то, как работают браузеры, быть не потребителем, а производителем, активной стороной процесса.
Збигнев стал участником польского сообщества локализации браузеров Mozilla и начал работать над упрощением общения с разработчиками, чтобы помочь им узнать о проблемах, с которыми сталкиваются пользователи в Восточной Европе.
– Когда речь идет о локализации, нужно думать не только о переводе, но и об интеграции в другую культуру, о том, как люди в разных странах используют Интернет. Например, преимущественно американская команда разработчиков изначально не учла тот факт, что в восточноевропейских языках есть такие странные вещи, как склонения, и нам потребовалось несколько лет, чтобы прийти к единому пониманию по таким вопросам.
В какой-то момент Бранецкий решил, что пора искать работу, связанную с Mozilla, и оказался в стартап-компании Flock, которая создавала одноименный революционный «социальный браузер».
Пару лет спустя, когда Флок выпустил версию 1.0, он решил поискать что-то новое и пошел работать в корпорацию Mozilla. Збигнев был и продолжает быть программистом, но значительная часть его работы — это построение отношений с сообществами — в случае с Mozilla речь в первую очередь идет о европейских сообществах региональной локализации.
Это занятие оказалось настолько интересным, что он решил серьезно заняться им.
– Изначально я изучал информатику, но она оказалась для меня слишком сложной – я не очень силен в математике и теории алгоритмов, поэтому мне пришлось бросить это обучение.
Однако со временем я обнаружил, что хотя моя работа связана с компьютерами и программным обеспечением, мне ближе пользователи, организация сообществ, чем написание кода.
И я начал изучать социологию и социальную психологию и надеюсь завершить обучение по этой специальности.
Мозилла
Сравнивая свою работу в Flock и Mozilla, Збигнев отмечает, что, несмотря на схожесть его «должностных обязанностей», между проектами есть большие различия: – Работать с сообществом Mozilla интереснее и сложнее, потому что само сообщество больше и старше.В Flock мы были пионерами и могли спокойно решать, как хотим двигаться дальше, но в Mozilla нужно понимать уже сформировавшееся сообщество, которое за 8-9 лет своего существования выработало свои способы решения проблем.
Я не могу просто сказать: давайте сделаем вот так.
Мне ответят: нет, мы сами решаем, как хотим поступать.
И это здорово, потому что это соответствует нашему видению открытой сети, где каждый может участвовать в ее дизайне и будущем.
Эта идея оказалась очень привлекательной не только для США, но и для пользователей из других стран — повсюду есть люди, которые хотят этим заняться, имеют свои точки зрения и разделяют часть своей культуры с Mozilla. Это потрясающе! Гэндальф особо подчеркивает, что корпорация Mozilla не имеет прямой власти над сообществом.
Однако такая постановка вопроса вовсе не совсем корректна, и в какой-то момент он меня поправляет: «Неправильно разделять сообщество и корпорацию Mozilla. Мы — часть сообщества».
Конечно, есть действия, которые могут вызвать беспокойство у компании: «Мы определенно хотим убедиться, что какое-либо региональное сообщество не участвует в действиях, противоречащих нашим убеждениям, таких как попытки закрыть код Mozilla или попытки продать Firefox, скрывая тот факт, что его можно загрузить бесплатно».
Да, мы знаем, что в сообществах бывают конфликты – и это нормально, ведь мы все люди.
Мы знаем, что лидеры сообщества могут совершать ошибки и принимать неправильные решения по разным причинам, и мы хотим убедиться, что существуют какие-то механизмы компенсации, пути отхода – например, если люди внутри сообщества недовольны действиями своих лидеров, они могут просто уйти и работать в другом месте - то есть сделать вилку.
Собственно, именно это и произошло с польским сообществом, известным как Mozilla.pl. Управляли им два человека, которые держали всё под своим жёстким контролем — только у них была возможность реально что-то сделать (например, выпустить локализацию очередной версии).
Если эти двое ушли в отпуск, жизнь общины замерла, несмотря на то, что многие люди были готовы работать.
«Нам это не нравилось, у нас было много энергии и идей, и мы хотели что-то сделать, но времени на проект у наших лидеров оставалось все меньше и меньше», — говорит Збигнев.
Когда терпение иссякло, был основан альтернативный проект Aviary.pl, работающий на других принципах.
Эти принципы выдержали испытание временем и практикой: успех Aviary.pl говорил сам за себя, и в какой-то момент два сообщества примирились и воссоединились «под крылом» Aviary.pl. «И это более правильное решение, чем если бы на Mozilla.pl пришли люди из США и сказали: нужно изменить то-то и сделать вот так», — комментирует эту ситуацию Збигнев.
– Единственное, что хочет и может сделать корпорация Mozilla в таких случаях – это поддержать тех людей, которые хотят что-то изменить – например, решив какие-то технические проблемы.
Возможно, нам удастся разрешить конфликт внутри сообщества, но только если нас об этом попросят сами участники.
Если вы считаете, что у вас возникли проблемы, свяжитесь со мной или моими коллегами, мы постараемся помочь.
Свобода очень важна.
Сообщества должны понимать, что они не являются нашими «ветвями»; они принимают собственные решения и несут за них ответственность.
Если вами кто-то управляет, это совсем другая история – он несет ответственность, а не вы.
Мы этого не хотим.
Это отличает Mozilla от некоторых других проектов с открытым исходным кодом, где отдельные сообщества управляются гораздо более централизованно.
Еще один подобный «форк» произошел внутри основной команды разработчиков Mozilla, и имя ему — браузер Mozilla Firefox. – Никто не принимал централизованного решения о начале разработки Firefox. – вспоминает Збигнев.
– Мы работали над Mozilla Suite, но два разработчика решили, что нам нужно что-то другое, и начали создавать самостоятельный браузер, интерфейс которого был написан «с нуля».
К ним присоединилась группа людей – никто ни у кого не спрашивал разрешения, никто не санкционировал и не оплачивал эту работу.
Когда показали свои первые сборки, в ответ было недоумение: «Зачем это нужно? Мы сейчас делаем совсем другие вещи!» Но в какой-то момент стало ясно, что Firefox — хороший способ достичь наших основных целей — продвижения инноваций и выбора в Интернете — и мы сделали его своим основным продуктом.
Модель открытой разработки и внимание сообщества выходят за рамки процесса локализации.
В корпорации Mozilla, включая все ее дочерние компании, работает около 160 человек, из которых около половины — разработчики, что совсем немного, учитывая сложность продукта.
Большую часть нового кода проект получает от сторонних программистов (для большинства из них это хобби), а не от оплачиваемых сотрудников самой компании.
«И это важно для нас, мы хотим оставаться небольшой фирмой общего управления, а не превращаться в большую корпорацию, где люди однажды перестанут прислушиваться к сообществу, потому что почувствуют, что могут решить все без посторонней помощи».
– говорит Збигнев.
Однако процесс участия в разработке Mozilla нельзя назвать очень простым.
Если вы предлагаете внести исправление в основную кодовую базу, вам нужно будет найти двух человек из основной команды (рецензента и суперрецензента), чтобы просмотреть предложенные вами изменения и решить, подходят ли они для проекта.
Иногда кажется, что принципы принятия решений отдают какой-то бюрократией.
«В целом это так, но это неудивительно: невозможно иметь такой сложный проект, над которым работает столько людей, и при этом не стать жертвой определенной бюрократии», — соглашается Гэндальф.
«Когда мы вносим изменения, мы хотим быть уверены, что они были проверены кем-то, кто разбирается в коде, и в результате ничего не сломается.
Здесь нам есть куда совершенствоваться — например, нам нужно больше рецензентов, чтобы патчи быстрее включались в код, нужно упростить процесс их поиска — и мы над этим работаем».
Корпорация Mozilla оказалась очень успешной в коммерческом отношении — благодаря сотрудничеству с различными компаниями, заинтересованными в разработке популярного открытого браузера и развитии Интернета, Mozilla способна не только оплачивать текущие счета, но и создавать некоторые финансовые резервы на черный день.
Однако, являясь собственностью некоммерческого фонда, корпорация Mozilla не преследует цели увеличения прибыли, если это не приведет к достижению основных целей Фонда.
Невозможно оказать прямую финансовую поддержку внешним разработчикам и членам сообщества — это разрушит всю модель (как это было, например, с инициативой DuncTank в проекте Debian, см.
«Ян из Sun» в «КТ» №732) и просто снижают эффективность работы.
Збигнев объясняет это так: – Сотрудников коммерческой компании интересуют деньги, а работа, возможно, не очень – они вряд ли будут работать со стопроцентной отдачей.
Когда речь идет о сообществе волонтеров, можно быть уверенным, что людям интересно то, что они делают, они действительно хотят работать и делают это эффективно.
Однако компания вполне способна помочь с оборудованием или решить какие-то другие проблемы.
Также следует отметить, что финансовые соображения не влияют на процесс принятия решений, связанных с разработкой — например, выбор поисковой системы «по умолчанию».
Интернет
После того как Firefox стал основным продуктом Mozilla, он постепенно начал набирать популярность, процент за процентом.Когда было захвачено около 5% аудитории, стало понятно, что Mozilla перестала быть «подпольным проектом с открытым исходным кодом» и превращается в полноценного игрока рынка, требующего соответствующей «маркетинговой поддержки».
Неудивительно, что эту функцию взяло на себя специализированное сообщество —spreadfirefox.com. «Нам, наверное, повезло, что к моменту начала революции Web 2.0 Firefox уже играл заметную роль на рынке браузеров — иначе никто бы не принял его во внимание при разработке сложных сервисов», — говорю я Збигневу.
«На самом деле, большой вопрос заключается в том, могла ли эта революция произойти без популярного открытого браузера», — утверждает он.
– Мы не говорим о технических проблемах.
Вопрос по поводу Интернета.
В 2001 году по сути был один браузер.
Ничего нового никто не разрабатывал, новые стандарты не появлялись, W3C практически умер — какой смысл создавать новые стандарты, если их никто не будет поддерживать? Интернет просто не был интересным местом.
Я думаю, что большая часть Web 2.0 (что бы это ни значило) заключается в том, что люди начали создавать новые вещи, и это стало возможным, потому что мы оживили Интернет, снова сделали его динамичным.
На мой взгляд, об этом можно говорить без ложной скромности.
И хорошо, что если Mozilla сейчас допустит ошибку, кто-то сможет забрать наши исходники и пойти дальше.
Относительно вопроса о том, куда именно пойдет Сеть, Збигнев разделяет общепринятую точку зрения: – Любое животное – в том числе и человек – живет в условиях постоянного недостатка информации и генетически запрограммировано на ее поиск.
Но проблема в том, что сейчас у нас слишком много информации, а мы не можем остановиться: вспомните, как часто вы переходили по ссылкам дальше и дальше, без надобности.
Итак, теперь перед нами стоит задача получать меньше информации, то есть правильно ее организовывать.
Мы не можем делать это сверху вниз, это противоречит идее Интернета как пространства, где каждый может делать то, что хочет, не спрашивая разрешения.
Мы попробовали – это оказались газеты, журналы, телевидение.
Но люди хотят видеть больше, чем то, что показывают по телевизору и пишут в газетах, и в то же время не могут обработать всю имеющуюся информацию.
По мнению Збигнева, для решения этой проблемы необходимо развивать два направления: социальные возможности Сети и семантическое описание информации, в том числе автоматическое.
– Я согласен с Тимом Бернерсом-Ли, что Web 3.0 будет семантическим.
Конечно, в наши дни люди не склонны делать семантическую разметку, и мы не можем сказать: «Эй, мы придумали эту классную штуку под названием XHTML — потратьте несколько лет на ее изучение и используйте, потому что это хорошо».
Никто этого не сделает. Но я верю, что в будущем мы добавим смысловую информацию, не требуя от авторов тратить на это время — например, автоматически анализируя контент. Еще одна важная часть – социальные сети.
Я думаю, что наш главный источник знаний о том, какая информация интересна, — это наши друзья, люди, которым мы доверяем — и такие сервисы, как Digg, хотя и довольно неэффективны, начинают внедрять этот подход. Сегодня мне приходится проводить по 6 часов в день, иначе я перестану понимать, что происходит вокруг меня, но я верю, что эта ситуация изменится, и наше программное обеспечение – например, браузеры или почтовые клиенты – должно нам в этом помочь, поддержать соц.
возможности и развиваться дальше.
Однако нельзя сказать, что Firefox самостоятельно совершил какую-то революцию — его интерфейс практически не изменился.
– Да, интерфейс Firefox достаточно консервативен, и мы этому рады.
– соглашается Збигнев.
— Конечно, мы будем двигаться дальше и экспериментировать, но вряд ли Firefox самостоятельно произведет революцию в пользовательском интерфейсе — скорее, это сделают расширения Firefox или другие браузеры — например, это может быть Flock. В этом проекте много места для экспериментов, потому что у нас есть Firefox, который настолько успешен, и люди, работающие над Flock, могут сказать: уже есть отличный браузер, теперь пришло время экспериментировать и менять мир.
Это идеальная позиция и идеальное время, чтобы встать на плечи такого гиганта, как Firefox. Оценивая нынешний уровень Flock, Збигнев отмечает, что главной проблемой в ее развитии были не технологии, а поиск своей рыночной ниши и своего пути.
«Flock вышла на рынок, на котором раньше никто не был, и попыталась изменить парадигму.
Обычно предполагается, что вы будете пользоваться Интернетом в одиночку.
Подход Флока заключается в том, что веб-пользователь помнит своих друзей и хочет поделиться с ними своими открытиями.
Это огромный эксперимент, и нам потребовалось 2 года, чтобы выпустить версию 1.0, потому что это была неизведанная территория.
Рынок Flock — это ранние пользователи, и это здорово, потому что у этих людей на самом деле другие потребности, чем у пользователей Firefox. Я верю, что в будущем браузеров на открытых движках будет больше — ведь сделать их довольно просто: взять готовый код и изменить его как угодно.
В случае с Flock это заняло так много времени, потому что нам пришлось изобретать много нового — мы не решали известные проблемы, мы пытались создать продукт для современной, быстро меняющейся «двунаправленной» сети.
Но я верю, что движки с открытым исходным кодом будут становиться все более влиятельными, заставляя компании развиваться очень быстро.
Потому что мы хотим, чтобы Интернет быстро рос.
В конце нашей беседы я прошу Збигнева рассказать о происхождении его прозвища.
- О, это забавная история.
- он говорит. – Когда я был моложе, я носил длинные волосы, играл на гитаре в рок-группе и читал только фэнтези.
Мне тогда было 14 лет, и я уж точно не был похож на волшебника из произведений Толкина.
Однако в какой-то момент я начал пользоваться IRC, и почему-то оказалось, что единственный свободный ник — это Гэндальф — и я его взял.
Теперь я понимаю, что это была ошибка: многие люди используют один и тот же ник, и я встречаю много людей, которые говорят: «О, я тоже Гэндальф» или «О, я знаю тебя по IRC… или нет».
ты.
".
Я пыталась это изменить, но это очень сложно – люди уже привыкли и продолжают меня так называть.
Но сейчас это оказалось для меня очень важным - мое имя совершенно непроизносимо для людей в США (люди не готовы к имени, начинающемуся с Z), а мой ник гораздо легче произносить и читать - на самом деле, так меня называют мои коллеги.
Однако я верю, что однажды я «вырасту» до своего прозвища — стану старым и у меня будет длинная борода… Опубликовано в еженедельнике Компьютерра №747, доступна версия с иллюстрациями.
Здесь Теги: #web 2.0 #web 2.0 #web 2.0 #Computerra #Firefox #Mozilla #ИТ-компании #ИТ-компании
-
Хиншелвуд, Сирил Норман
19 Oct, 24 -
Yahoo Догоняет Google?
19 Oct, 24 -
Линчевание Стартапа Successstory
19 Oct, 24 -
Отдам Библиотеку В Хорошие Руки
19 Oct, 24 -
Запросы На Приглашения – Как Их Узнать?
19 Oct, 24
